Мои дети
мои дети у Бога
цветут ромашками белоголовыми
каплями утра оседают на крыльях бабочек
вяжут снежинки на вереске
дрожат серебром
ватный сахар скатывают в облака заглядывают в глаза птицам
раздают колокольный звон
прилипают к опавшим листьям лицом
заполняют на улицах воздух
между шла‑иду
первое УЗИ
ты есть
но не выходишь на связь
липким шелестом диаграммы
капает с телефона прости
хромосомы безголосые
блуждающие по лабиринтам
наркоз распиливал на куски
медицинская сталь
в заупокойном бреду
кафелем голый пол нашептывал
но не ты
плоть пополам
с души первый срез другой образ
кровоточит ночь
накрываюсь жалостливым одеялом
в полутени теплой как весенний луч
на стекле ветром оставленный поцелуй
боль отрастает проводами
кусаю‑кусают
выдирали сцепленный пазл
живые следы
в ладонях чужих
в небытие просочился
драгоценный род
сквозь шрам — зарубка нательная
выросли еще два крыла
как удержать вибрацию нитей
соткать человека
нежной улыбки с каплей молочной росы
лязг алюминия
суп давит в тарелку
антисептик жует кожу на креслах
таблеточный треск
белизна коридорный глины
стынут жадные инструменты
акварель испаряется с натюрморта
двери палат рычат монотонно
остаюсь
разливаясь бездонно
забираю в тягучий сон
всех
кто на том берегу
надпись окрест окна
кормить голубей строго запрещено
Часы
часы Вселенной
дождем вышивают по венам
радиальные отклонения
симптографика
проявления из бутона
оплакивание расслоения
иглы стучат каблуком
прожигая глубь
сомнения жуют следы
на обивке переспелого дня
раздвижная проекция
расчеркнет кусты жизни
ранение циферблата — аритмия запястья
на стрелах декоративная корова
щиплет безголосый прах
струится молокозаводом
по заборам
питая черные су
дороги
размытые границы лезут
в глазные швы
глотая цифры — наследие Дали
смотрит выверенная скульптура
на заплаты скошенных стен
нарисованные вуали
разбирают коридоры на волокно
через стекло‑лицевые касания
стальные звуки ковыряют
ушной про меня
ад
параллельные иносказания ложатся
сыпью на телесный крой
замурованные косы седеют -
вороны засыпают навсегда
кто‑то протиснул плечи через
зубные щели огненного тумана
гробы на веревках тоже качели
только назад
Пишу
Полезно время от времени окружать себя необитаемым островом.
Павел Байков
отрываюсь от тени
ломкие пальцы дышат
каракулями
надвигаются обломками
корабельными
на тонущие полосы
под ветошью цепляя пол я
вылавливаю слова со дна
тонко одетого
перелистываю улыбки из пены
брежу от настроений воды
вкус чешуи голубой и вина
сокрушается бриз многоклеточный
в недомоганиях
мысли эхом уносят в раковины
статуи из стеклопеска
гранулы въелись в поры
из пота лица
ветер расхлябанный хрустом
тянется по страницам
перевернутая коробка сна
растерянно пришивает
морскую вуаль к погребу дня
ветвистого
шинкуя корней края
излишек выпавший изо рта
наступает языком
на следы букв раскрошенных
слепок крабовой мантии
тает в рассвет
вытоптан шрамами звезд
на барельефе растение
обнимет руины
разбилось что‑то внутри
истекает метрами мглы илистой
чернила по стенам удобрят
плесень съедобную
серой тканью дождь накроет
шепот бабочек и тростника
вышью кусками забор ажурно
капли стаскивают пыль с рук
полезно время от времени
окружать себя необитаемым
островом
часть своей суши вырезав
поместить в чужой
мусорный бак
Весноватость
бессловесен скользкий ветер
виновато гроздья машут
лед с рябин стекает в стаи
горечь птицы подбирают
перепели и листают
с веток сырость
светлой жадностью сонливой
зарываются в сугробья
дни постылые немые
шорох сосен дождь цепочный
на окне сжигает звезды
проявляются веснушки от без дум и я безумно
расчесав иссохший полдень
на травинках с позолотой проступает
капля с каплей
расплескались
растерялись
обручились и
расстались
любят или разрушают на местах цветочных скоро
мнимо в отблесках невольно
растеклись очнувшись жижей
разъедает солнце силой
в напряжении от лучен
снеговик под мхом замолкнет
серым рев простужен хриплый
до конечной и обратно
на граните роспись грязью
от подошвы незнакомой
пропасть мерно накрывает
свет на лицах пропуск в вечность
что ты плачешь весноватость
чисто
Новый Кленовый
коробку перерезал красный бант
притворяюсь под
аркой
не помещаясь
в эти стены
выпираю ногами‑руками
ловец птичьих языков
раз красил новый
белым клен
книга перекрывает часть головы
лицо ест слова
оставляя лист
вдыхаю строками запах
творческой тины
кресло качает наряд
красные губы в кадре нелепостей видоискатель костляво творит
гнезда плетутся клубками шерсти
вяжут фиолетовые цветы плыть
между гроздей живых веток
пробирается капот из меха
объедаюсь сахарной ватой
звон ОК
на качели с огнём в стекле
пернатый топот по грунту театра
брачные игры сорок у
у‑у у‑у у‑у у‑у у‑у у‑у у‑у у‑у у‑у
волосы спрячь или вплети
в реки древолетнего сна смежно
красные нити привязаны к телу
сердце замирает от вязкого свечного
тумана зрачков
какая яркая на вкус морковь
впивается в зубы оранжевая твердь
не отпускает
пока не задышит рот в рот
накрывает пластиковое одеяло
лед тает
летает тень
возьму и смешаюсь со снегом
дыханием фонарей
в прочерках грязного следа бьется
средняя частота
хворостина гладит плечо
выпускаю из шапочки растревоженный образ,
прильну к месту под самый светильник
и так теряю все листья
чем греться
постучу до боли в твой лес
