Нужный мне дом я отыскал довольно быстро. Он располагался в семи минутах хода от станции метро. Высокий, красивый четырнадцатиэтажный дом из светло-жёлтого кирпича индивидуального архитекторского проекта заметно и выигрышно отличался от рядом стоящих похожих друг на друга, по-нищенски убогих, обшарканных бетонно-панельных близнецов-хрущёвок. Были среди них и четырёхподъездные дома и многоподъездные. Вот эти длинные грязно-серого цвета пяти- и девятиэтажки, состоящие из не менее десятка подъездов, народ, в противовес американским красавицам-высоткам, называл «советскими лежачими небоскрёбами».
В подъезде такого длинного «лежачего монстра», впрочем, как и в четырёхподъездных домах-бараках, обычно пахло людской мочой, фекалиями, «ржавой» селёдкой и прочей тухлятиной. Нередко входящий в дом становился невольным свидетелем, как перед ним, вперевалочку, не торопясь, прошмыгивали крысы-пасюки. Электрические лампочки, как правило, в таких подъездах не горели по причине отсутствия. На полу валялось много брошенных окурков. Кругом всё было заплёвано и захаркано. Стены узких проходов были расписаны матерными ругательствами и другими непотребными художествами. А ещё — независимо от времени суток — в подъезде тебя мог поджидать страждущий опохмелки алкоголик или закоренелый наркоман, стремящийся во чтобы то ни стало раздобыть десяток рублей для покупки очередной дозы. У входящего в подъезд, который оказывался с ним «один на один», отброс общества нагло просил денег.
Подобный индивидуум мог за врачом проскочить и в лифт. В полуосвещённом громыхающем подъёмнике Карачаровского завода, без всякой уверенности, что не застрянешь между этажами, ощутить рядом с собой такого попутчика было делом малоприятным. Если очень везло, то посторонних лиц в тамбуре дома не оказывалось. Чистый лифт освещался и добраться до нужного этажа можно было без приключений. Нередко врачу лифт попадался неосвещённым, из него разило страшным зловонием, так как кто-то из захожих горожан успел его использовать в качестве туалетной комнаты по «полной программе». В этом случае приходилось плотно прикрывать нос и рот носовым платком или шарфом, которые исполняли роль противогаза, и на панели управления лифта отыскивать кнопку нужного этажа на ощупь, наивно надеясь, что изделие отечественного производства тебя не подведёт. Подниматься же наверх по тёмным лестничным пролётам было делом рискованным и опасным… Так что посещение четвероногого пациента в таком доме для ветеринарного врача являлось несомненным подвигом. Исходя из совсем невесёлой, но вполне реальной действительности, следует отметить, что вот из таких домов Москва семидесятых годов прошлого столетия в основном и состояла. И в них проживали добропорядочные граждане, в семьях которых содержались собаки и кошки, порой нуждающиеся в нашей помощи…
В этом же доме всё обстояло иначе. Ярко освещённый подъезд сверкал чистотой. В просторном светлом холле за стеклянной перегородкой сидела консьержка — строгого вида дама лет сорока. Оторвавшись от книги, которую она с интересом читала, дежурная хорошо поставленным казённым голосом задала мне традиционные вопросы, вкладывая в них всю значимость и важность занимаемого ею положения:
— Молодой человек! В какую квартиру вы направляетесь и к кому?
— В квартиру номер двадцать восемь, к Михаилу Ивановичу Фёдорову, — без промедления ответил я.
— Вы ветеринарный врач, — протянула она не то с вопросительной, не то с утвердительной интонацией в голосе. После чего любезно добавила: — Михаил Иванович поставил меня в известность о вашем визите. Проходите, пожалуйста, к лифту. Седьмой этаж.
Финский лифт фирмы Otis с зеркалом на стене и вентилятором под потолком кабины, с двумя лампами, излучающими приятный глазу дневной свет, бесшумно и практически мгновенно доставил меня на нужный этаж.
Простецкого вида мужчина лет пятидесяти, одетый в домашнюю пижаму, стоя у раскрытой входной двери своей квартиры, с нетерпением меня поджидал. Это был Михаил Иванович. Подле него находилась его огромная молодая красавица — восточно-европейская овчарка по кличке Леди.
— Вот первый раз повязал её по третьей течке, в тот самый день, когда ей исполнилось ровно один год и восемь месяцев. Месяц уже прошёл после женитьбы. Боюсь и волнуюсь за неё очень, — с места в карьер начал мне излагать хозяин собаки причину своего обращения. Но, по-видимому, вспомнив, что это он мне уже говорил во время нашего с ним телефонного разговора, продолжил немного в другом ключе: — Анатолий Евгеньевич, я сегодня даже на завод не пошёл. Правда, он без меня не остановится… Несколько тысяч человек работает на нём, и каждый нуждается в моей помощи.
И увидев мой вопросительный взгляд, тут же пояснил:
— Нет, нет! Я не директор и не парторг. Я председатель профсоюзного комитета — третий человек в руководстве завода. На мне лежит большая ответственность за судьбы заводчан. Но сейчас для меня Леди важнее всех самых важных заводских проблем. И главный вопрос у меня к вам, доктор: наступила ли у неё беременность? Леди вот уже как месяц грустная. Мало пьёт воды, зато аппетит у неё стал отменный, если не сказать, зверский, — перечислил хозяин некоторые признаки необычного поведения своей собаки. После небольшой паузы, видя, что я его не останавливаю, он продолжил: — У нас с Лизочкой — моей женой — часто возникает спор по поводу беременности нашей девочки. Лизочка пытается убедить меня, что если Леди по утрам не тошнит, значит, она пустая — то есть без щенят.
Излагаемые им признаки наступившей или ненаступившей беременности у собаки вызвали у меня улыбку.
— Многие женщины так рассуждают, беря за основу один из первых и, возможно, самых верных ранних признаков беременности. Они считают, что если их по утрам тошнит при задержке месячного цикла, то они точно беременны. А если их к тому же тянет на солёненькое или на что-то такое необычное… Эти два основных признака в совокупности с отсутствием месячных никаких сомнений у них на этот счёт не оставляют. И к врачу-гинекологу идти не надо, — подтвердил я правоту женской логики.
После чего постарался Михаилу Ивановичу полнее рассказать про повышенный аппетит у собак, на который он сделал особое ударение в своём описании:
— Однако появившейся у собаки аппетит, в отличие от беременной женщины, не всегда оказывается достоверным признаком щенности. Если женщина, будучи разумным человеком, может увеличить рацион своего питания с расчётом, чтобы питательных веществ с лихвой хватило на её организм и плод, то у суки нечто подобное может наступить, когда она остаётся «пустой» после случки с кобелем. Обычно повышение аппетита у собаки происходит на сороковой день после вязки или течки, даже когда она и не была повязана. Состояние повышенного аппетита у суки на фоне появившейся у неё склонности к воспитанию и вскармливанию несуществующего потомства, за которое она принимает некоторые свои игрушки, мы называем «ложной беременностью» и считаем его отклонением от нормы.
— Вы правы, доктор. У моей любимой Лизочки на это чисто женская логика. Жаль, что она сегодня отсутствует. Поехала по своим неотложным делам в поликлинику. Вы, Анатолий Евгеньевич, когда будете у нас в следующий раз, обязательно ей расскажите об этом.
— Непременно расскажу, — твёрдо заверил я хозяина собаки.
Проведя полный осмотр животного и собрав необходимые данные анамнеза, я сообщил Михаилу Ивановичу, что достоверных признаков беременности у Леди в настоящий момент нет, так как в первые четыре недели после вязки они, как правило, у суки не наблюдаются. Пояснил ему также, что если кобель был в полном порядке и уже давал потомство, то ждать нам осталось совсем недолго. Правда, сослался на один маленький, но немаловажный нюанс, касающийся вопроса загруженности кобеля половыми сношениями.
— В клубе мне сказали, что кобель уже несколько раз вязался и давал хорошее потомство. Это что, для Леди вредно? — всполошился Михаил Иванович.
— Может оказаться и вредно, — отвечал я, поясняя далее, в чём суть моего опасения:
— Дело заключается в том, что клубы любят увлекаться нещадной эксплуатацией красавцев-чемпионов. Кобеля включают в план разведения и используют, что называется, на «полную катушку» — вяжут по несколько раз в неделю. В итоге у производителя наступает как снижение общего количества спермы, так и её физиологического качества. В первую очередь это касается уменьшения в эякуляте количества сперматозоидов и нарушения их основных биологических свойств.
— У них есть свойства? — с неподдельным интересом задал вопрос Михаил Иванович.
— А как же! Самое важное из свойств — их подвижность или активность. Если сперматозоиды будут вялыми, то оплодотворению вообще не быть. Если же, при хорошей подвижности, в сперме их окажется мало, то в итоге беременность окажется малоплодной — не более одного — трёх плодов или вообще сука может остаться неоплодотворенной.
— По-вашему, доктор, при этом кобель об этом даже не догадывается?
— Иногда догадывается и по этой причине отказывается проявлять к суке свой любимый мужской интерес.
— А как же на это реагирует сука? Она же в охоте, — не унимался Михаил Иванович.
— Очень просто. Неудовлетворённая в своём желании сука, как и свойственно женской особе, в порыве ярости может его покусать, — ответил я своему слушателю.
— Нет! Нет! Такого у нас не было. Жениха целый месяц воздерживали от случек. Для нас готовили. Леди с удовольствием приняла своего возлюбленного. Всё у них произошло по обоюдному согласию. Уж больно он красив. Окрас у него такой же, как у Леди. Только телом он помощнее. Лично сам Леди возил на вязку. Всё время присутствовал при этом, — гордо сообщил мне Михаил Иванович.
Вспомнив, что у него имеется фотография кобеля, он, спохватившись, извлек её из книжного шкафа, за стеклом которого размещался и портрет Леди.
Передавая мне фотографию жениха, Михаил Иванович, показывая вытянутой рукой на обеденный стол, покрытый плюшевой скатертью тёмно-зелёного цвета со стоящей на ней большой чешской хрустальной вазой, в которой находился пышный букет из искусственных красных роз, произнёс:
— Высота в холке у него точно со стол будет. И совсем уж с тоской в голосе добавил: — Неужели Леди от него не забеременела? А мы-то с Лизонькой так надеялись на внучат…
Чтобы как-то успокоить окончательно расстроенного собаковода-заводчика, мне пришлось прочитать ему краткую лекцию по волнующей его проблеме:
— Михаил Иванович! Не беспокойтесь преждевременно. Признаки беременности у Леди могут появиться лишь к концу пятой или шестой недели после вязки — первой или контрольной. Только к этому времени у неё немного начнёт увеличиваться живот, а все её десять сосков станут активно набухать. К тому же они приобретут нежно-розовый цвет, и из них может начаться выделение незначительного количества молозива. А из влагалища появится небольшое истечение прозрачных слизистых выделений, не имеющих никакого запаха. Если же выделения будут иметь неприятный запах и жёлто-зеленый цвет, да ещё с примесью крови — тогда бейте в набат! Возникла опасность для здоровья! Суке потребуется срочная врачебная помощь. Но это, я думаю, к Леди не относится. По всем признакам у неё всё идёт хорошо. Буквально скоро с живота начнёт поправляться, как на дрожжах. Все соседи заметят наступившую у собаки полноту. Устанете им объяснять…
— Доктор, верно говорите, верно. Они меня уже и так расспросами замучили. Однажды, когда мы с Леди возвращалась с выставки во всех своих выставочных наградах и нас увидали соседи, то влюбились в неё ещё больше. Про их детишек я вообще не говорю… Они в нашей квартире готовы были дневать и ночевать в обнимку с Леди. Теперь их родители каждый день у нас спрашивают, когда мы Леди выдадим замуж? И скоро ли у неё появятся щенки? Сколько Леди щенят может принести за один раз? И подобные вопросы нам с Лизочкой задаются до бесконечности… Но ничего не поделаешь — ведь многие мечтают от Леди щенка приобрести. Но я решил, что пока с вами не поговорю и не получу от Вас точное подтверждение её беременности, никому ничего про Леди говорить не будем.
Правда, они все люди хорошие. За городом имеют дачи с большими земельными участками, не менее пятнадцати соток. Щенку там будет полное раздолье. Это не то что шесть соток, где плюнуть некуда… В хорошие руки отдавать детей не жалко будет, — добро, по-отечески произнёс хозяин будущего потомства.
— Да, торопиться с рассказами соседям про щенность Леди пока вам не следует. Только на седьмой-восьмой неделе, приложив ладони к бокам живота Леди, можно будет почувствовать шевеление плодов, — продолжил я ликбез.
— И это уже будет на сто процентов достоверно, что наша Леди станет матерью, — догадливо подхватил Михаил Иванович и хотел развить свою смекалистую мысль далее.
Однако время для его фантазий ещё не наступило, так как ему следовало ещё узнать некоторые важные моменты содержания беременной собаки. Посему я продолжил свою просветительскую работу:
— Большое внимание в настоящее время вам следует уделять моциону, то есть прогулкам с беременной собакой, причём это следует делать на протяжении всего периода щенности. Леди должна гулять не менее двух-трёх часов в день. Причём гулять — это не значит лежать на холодной земле подле скамеечки, на которой, простите, восседает её хозяин, покуривая папиросу за папиросой, а совершать спокойные прогулки, избегая прыжков в высоту, то есть взятия барьеров, и спринтерских забегов…
— Да, вы правы, доктор. Подобных владельцев я часто наблюдаю. Но я, к счастью, такой вредной привычкой не обладаю. Никогда не курил и не курю, а на скамейках не сижу — всё время нахожусь в движении. Гуляем с ней три часа в день. Леди всегда на поводке. Утром и вечером по часу гуляю я. Днём — не менее одного часа — моя Лизонька. На дрессировочную площадку мы уже не ходим. Экзамены сдали уж как четыре месяца тому назад. Дипломы первой степени по ОКД и ЗКС честно заработали, — радостно сообщил Михаил Иванович, с гордым видом указывая на прикреплённый к стене небольшой коврик, увешанный многочисленными большими золотыми выставочными медалями и жетонами первой степени, полученными собакой на спортивных состязаниях.
— Всё это прекрасно, дорогой Михаил Иванович. Но чтобы щенки в утробе матери правильно развивались и имели крепкий костяк, а Леди после родов осталась в хорошей спортивной форме, вы должны ей срочно начать давать минеральную подкормку. Лучше всего глицерофосфат кальция. В этом препарате содержится кальций и фосфор, причём в том соотношении, которое необходимо для правильного формирования у плодов костных скелетов. Правда, к нашему стыду, в городской ветеринарной аптеке данного препарата не бывает. Постарайтесь его купить в медицинской сети. В крайнем случае собаку можно будет подкармливать мясокостной или рыбокостной мукой. Но она продаётся только на птичьем рынке. И запомните, перед тем как будете добавлять муку в миску с кормом, в целях обеззараживания продукта, её необходимо прожарить в духовке. Хлопотно, но что делать, если нет другого выхода?
— Об этом не беспокойтесь, Анатолий Евгеньевич. С лекарствами и вообще с любыми препаратами у меня проблем нет. Сегодня же поеду на Арбат, в Сивцев Вражек, — в нашу Первую поликлинику. Мне врач выпишет рецепт на всё, что нам требуется, — уверенно сообщил мне владелец овчарки.
— А, что Михаил Иванович, ваш завод прикреплен к Четвёртому управлению Минздрава СССР? — непроизвольно полюбопытствовал я.
— Да нет! Весь завод не прикреплён. Меня прикрепили к Кремлёвке как Героя Социалистического Труда. Вообще-то я по первому образованию слесарь. Несмотря на то что потом окончил вуз, всё равно, по политическим соображениям высшего партийного руководства нашего государства, представляю рабочий класс и значусь слесарем высшего разряда, — с достоинством ответил он. И направляясь в соседнюю комнату, загадочно добавил: — Одну минуточку, доктор, я сейчас…
Михаил Иванович предстал передо мною в тёмном парадном пиджаке, на котором отливала ярким блеском остроконечная Золотая звезда Героя Социалистического Труда, а рядом с ней размещался строгого вида орден Ленина.
Застегнув пиджак на все пуговицы, чтобы из-под него не выглядывала пижама, Михаил Иванович простодушно добавил:
— Я ещё являюсь депутатом Верховного Совета СССР. Вот так и живём, Анатолий Евгеньевич…
— Ну, коли так, — отвечал я, — тогда попросите вашего врача выписать и противогельминтное средство. Когда щенкам исполнится три недели, мы им проведём профилактическое противоглистное мероприятие. Нам, ветеринарным врачам, приходится нередко сталкиваться с неприятными случаями, когда заводчики отдают щенят новым владельцам, предварительно не прогнав глистов. Как следствие, у очаровательного карапузика, которого в семье успели уже полюбить, вдруг, без видимой на то причины, начинается приступ сильной рвоты. И он с громким гортанным звуком отрыгивает на ковёр или паркетный пол «сюрприз» — клубок кремового цвета, размером с кулак, состоящий из шевелящихся круглых живых червей, каждый из которых в длину не менее пятнадцати — двадцати сантиметров. Картина для неподготовленного к подобному зрелищу человека выглядит страшно и омерзительно…
Владелец такого щенка впадает в шок. Он растерян и напуган. Им овладевает паника и страх за здоровье ребёнка, которого пёс несколькими минутами ранее нежно лизал в лицо и рот. А ребёнок, впервые в своей жизни глядя на активные сократительные движения остроконечных тел кишечных паразитов, в испуге начинает реветь. Родитель в волнении бросается к телефону и срочно звонит заводчику за разъяснением или ветеринарному врачу за консультацией…
Но частенько встречаются и такие случаи, когда владелец щенка, не проявляя лишних эмоций, этот шевелящийся клубок собирает в совок для мусора и отправляет в унитаз. После чего без слов, ни в чём не повинное беззаветно преданное ему живое существо сажает в сумку и относит к ближайшей помойке. Дальнейшая судьба собаки его не интересует, впрочем, как не волнуют и потраченные за него деньги. Высокая стоимость купленной, как они считают, «вещи» таких людей не останавливает. Отсутствие в доме рассадника заразы и обретение душевного покоя одерживает верх над меркантильностью.
— Мы тоже не дали Леди противоглистное средство, — испуганным голосом произнёс Михаил Иванович. — Сейчас же поеду в Сивцев Вражек, — добавил он и суетливо стал искать по карманам орденоносного пиджака пропуск в кремлёвскую поликлинику.
— Михаил Иванович! Успокойтесь и выслушайте меня, — остановил я не на шутку разволновавшегося собаковода: — Противоглистное средство Леди вам следовало дать за неделю до вязки или через две недели после. В настоящий момент все лекарственные средства щенной суке противопоказаны. Это может плохо отразится на плодах, которые вынашивает Леди. Вот когда она родит и щенкам исполнится двадцать дней, вот тогда мы с вами и проведём профилактическое противогельминтное лечение. Лекарство получат щенки и Леди. Новым владельцам отдадите малышей с полной гарантией, что кишечных паразитов у них нет.
Михаил Иванович, вняв моим словам, тут же снял пиджак и повесил его на высокую спинку стула, после чего ладонью вытер со лба пот, внезапно пробивший его, и с облегчением вздохнул.
— Давайте, доктор, попьем чаю. Пройдёмте на кухню. Лизонька перед уходом в поликлинику нам приготовила немного перекусить, — любезно предложил он. И добавил: — Для вас, Анатолий Евгеньевич, жена на листочке вопросы составила, очень просила на них ответить.
— С большим удовольствием я отвечу на все вопросы, которые подготовила мне ваша супруга.
Леди последовала за хозяином на кухню, а я, замыкая шествие, глядя на её ещё не раздавшиеся бока, подумал о том, что независимо от своего врачебного навыка в едва наступивший месячный срок достоверно говорить о беременности суки достаточно сложно… С другой стороны — проверенный кобель-производитель и вполне здоровая самка с прекрасным домашним содержанием. Осечки с беременностью быть не должно.
В подтверждение моих мыслей, первый вопрос Лизы касался вероятности возникновения у Леди ложной беременности. Женщина опасалась повторения случая, произошедшего с собакой её сослуживицы.
— У той суки в пятьдесят дней после вязки все признаки щенности были налицо. Живот сделался большим, соски набухли, а есть начала… ну просто жрала по огромной миске три раза в день. Гнездо для щенят, словно птица для выводка, приготовила. Шестьдесят дней прошло, а родов всё нет и нет. На шестьдесят второй день вызвали одного ветеринара, на шестьдесят пятый день — другого. Они все утверждали, что со дня на день у собаки должны начаться роды. Даже шевеление плодов находили, — пересказывал мне Михаил Иванович историю, услышанную от своей жены.
Отпив глоток чаю, продолжил:
— Третий врач приехал на шестьдесят седьмой день. Послушал трубочкой собаку, нещадно помял её толстенные бока и объявил: самку обильно не кормить по причине отсутствия в её утробе щенят. У владельцев истерика. Врачу верить не захотели. Начали говорить ему, что они уже список из желающих купить щенят составили. И что некоторые им даже залог навязали. Доктор же им в ответ — никакие обстоятельства, не имеющие отношения к здоровью собаки, принимать во внимание не желаю. Если в мою правоту не верите, то денег за визит не возьму… Лизонька мне сообщила, что это вы расстроили этих, в общем-то, неплохих людей, которых собака ввела в заблуждение.
— Да, это я осматривал собаку и огорчил их своим заключением.
— Как же вам, доктор, удалось так сразу распознать у неё ложную щенность? — поинтересовался Михаил Иванович.
— Интуиция врача плюс то, что я рос в постоянном общении с собаками и кошками. Что же касается того конкретного случая, то мне к тому же помогла наблюдательность. Собака, которой предстоит скоро ощениться, под свою грудь никогда не подложит детскую игрушку. В природе всё строго расписано и предусмотрено. Ошибок, тем более в этих делах, не бывает. Именно это неадекватное поведение суки и добавило мне уверенности в том, что она пустая.
— А как же молоко, которое обильно выделялось из её сосков и биение сердец щенят, которые слышали врачи? — по записочке прочитал вопрос Михаил Иванович.
— Действительно, молока у той суки выделялось много. К утру её подстилка оказывалась обильно пропитана молоком. Такое явление часто бывает при ложной беременности. Тем более когда собаке в день спаивают два литра шестипроцентного молока и скармливают полкилограмма жирного творога. От такого количества жирных молочных продуктов и у кобеля рудиментарные соски могут ожить и начаться настоящая лактация. А если без шуток, то при первых же признаках ложной или мнимой беременности из рациона кормления собаки следует полностью исключать молочные продукты, значительно сократить количество мяса и увеличить время моциона. Буквально через неделю состояние животного приходит в норму.
— А если не придет, что тогда? — полюбопытствовал мой собеседник.
— На примере всё той же собаки, могу сказать, что её поджидало тяжелое нарушение психики. Она и так уже с трудом и на короткое время покидала квартиру, в которой, по её мнению, оставался щенок. На улице, во время выгула, у неё отмечалась дрожь во всём теле. Она отказывалась даже отойти на десять метров от своего дома. Едва сделав свои дела, сразу тянула домой. Вернувшись в квартиру, стремглав бросалась к игрушке. Вначале обнюхивала её, затем облизывала и мордочкой подсовывала её под соски. Предвидя ухудшение её психического состояния, я назначил ей психотерапевтическое средство. Собака выздоровела. Её владельцы потом со мною встречались. Благодарили за назначенное лечение. Для меня же было главным то, что они наконец признали свою неправоту.
Что же касается якобы сокращений сердца у плодов, то тот врач, который определил это, опыта практической работы с собаками не имел, так как до этого работал на мясокомбинате имени Микояна в ветеринарной лаборатории. Занимался серьёзнейшим и важным делом — осуществлял санитарный контроль качества мяса. Вот он и принял по ошибке приглушённую работу ожиревшего сердца собаки за дружную работу маленьких сердец…
— Мне Лизонька рассказывала и об этом. Бедные, бедные собаки. Тяжела женская доля. Совсем, как у людей, — кто-то может забеременеть, а у кого-то не получается, — горестно произнёс Михаил Иванович и разоткровенничался: — У нас с Лизонькой детей нет, а она очень хотела испытать чувство материнства. Да и мне тоже хотелось почувствовать себя отцом. Ходили мы с ней по разным врачам. Вначале они в один голос утверждали, что причина бесплодия во мне. Мол, сказывалась прежняя работа в Курчатовском институте. Правда, давно это было — в самом начале моей трудовой деятельности… Потом выяснилось, что это у Лизоньки что-то с яичниками не в порядке. Нашли доброкачественное изменение какое-то. Но что делать, коли не судьба иметь детей…
Мы с женой уже смирились, что у нас никогда не будет своих малышей. Но Леди нам вполне заменяет дочку. Мы её с Лизонькой между собой «дочкой» и называем. Это Лиза стала инициатором появления в доме собаки, причём без всякого согласования со мной. Как-то зимой она вернулась после работы позднее обычного. Пришла довольная, лицо так и сияет от счастья. Шуба вся в снегу, а на животе оттопыривается, словно у беременной на девятом месяце… Пока я успел понять, в чём дело, Лизонька мне говорит, что дочка у нас теперь будет… И достаёт из-за пазухи толстенького пёсика тёмного цвета. Щенок таким нежным и умненьким оказался. Потом Лизонька призналась мне, что всю дорогу шла пешком, боясь, что в транспорте щенка укачать может… Вот такая история, Анатолий Евгеньевич…
*
Ровно через две недели мне позвонила супруга Михаила Ивановича и с нескрываемым восторгом сообщила, что она явно почувствовала у Леди шевеление щенят.
— Их в животе так много, что мне страшно за дочку. Просто не представляю, как она будет их рожать… Пожалуйста приезжайте и осмотрите Леди, всё ли у неё в порядке… Мне тогда будет спокойнее за неё, — просила Лиза.
Волнение людей, горячо любящих собаку, мне было понятно. Дважды меня просить Лизе не пришлось. Осмотр Леди никакой патологии у неё не выявил, как и не выявил многоплодия. Просто крупные плоды, развивающиеся в двурогой матке, создавали большой объём живота. Сказывалось генетическое наследие. Папаша-то их был величиной с обеденный стол… Всё остальное шло по физиологическому расписанию. Роды у Леди, по моему предположению, должны были наступить ночью шестидесятого дня.
Но я немного ошибся. Леди решила рожать во второй половине пятьдесят девятого дня. Михаил Иванович, по звонку жены, оставив все служебные дела, сразу же примчался домой. И вот мы втроём начали принимать роды. Собака вела себя молодцом. С определённой периодичностью она выдавала нам по довольно крупному щенку. Некоторым, особенно крупным щенкам, чтобы появиться на белый свет и в материнской утробе не задохнуться, требовалась моя оперативная помощь по родовспоможению. Дальнейшие действия проходили по стандартному акушерскому сценарию.
После того как я заканчивал обработку полости рта и пуповины новорождённого, эстафету принимал Михаил Иванович. Большой стерильной марлевой салфеткой он с отцовской любовью и нежностью насухо растирал каждого щенка, после чего передавал жене. Та, повязав малышу идентификационный цветной ошейничек, взвешивала его на детских весах, а Михаил Иванович фиксировал данные в специально заведённом для этих целей журнале. К двадцати двум часам пять великолепных щенят, каждый в своём отличительном матерчатом ошейнике, дружно сосали молочную мамочку.
Оставшаяся часть вечера для владельцев Леди выдалась беспокойной. И не потому, что их мучили щенята своим громким жалобным писком. Нет! Щенки, плотно поев, не отползая от материнских молочных сосков, крепко спали на мягкой байковой пелёночке. Беспокойство семье Фёдоровых доставляли непрерывные телефонные звонки. Звонили знакомые и сослуживцы, как Михаила Ивановича, так и его супруги. Все звонившие волновались не только за здоровье Леди, но интересовались щенками — каждый своим. Звонили и в дверь в надежде поглядеть на своё будущее приобретение. Но мне пришлось тут же пресечь попытки появления чужих людей в доме, так это могло вызвать у родильницы совершенно ненужную для её организма стрессовую ситуацию.
По моей рекомендации на кнопку звонка Лиза повесила табличку с надписью «Просьба не беспокоить! У собаки роды». Подобная информация должным образом подействовала на любопытных соседей — звонки в дверь сразу же прекратились. Чета Фёдоровых до глубокой ночи принимала поздравления. Михаил Иванович и Лиза светились от счастья. Каждый из них сообщал звонившему, что в помёте есть мальчики и девочки. Глядя в журнал, сообщали своим новоявленным «родственникам» цвет ошейника, вес щенка и точное время его рождения.
Правда, много осталось и обиженных. Это были те, кому щенки не достались. Но супруги твёрдо заверяли их, что в следующий раз Леди для них обязательно родит, и они непременно получат своего малыша. Кто-то из особо осведомлённых в вопросах кинологии настойчиво предложил хозяину повязать Леди через шесть месяцев.
После того как отошла последняя задержавшаяся плацента, мы смогли спокойно перейти к чаепитию. Михаил Иванович, по-видимому, переживая за своего знакомого, которому не достался щенок, поинтересовался, можно ли случить Леди через полгода, когда наступит у неё очередная течка. По его глубокому убеждению, знакомые и друзья от него не отстанут, пока не получат своё сокровище.
— Осталось восемь обиженных, причём по-настоящему любящих собак и очень хороших людей, — с глубоким придыханием произнёс Михаил Иванович, вопросительно глядя на меня.
— Понимаю вас и понимаю страждущих до ваших щенят, но им не меньше чем на год придётся запастись терпением. И вообще, к чему им такая спешка? Что, у них в жизни сложились какие-то чрезвычайные обстоятельства, что просят снова и срочно вязать собаку, которая к этому времени не успеет полностью отдохнуть от родов? Леди можно будет повязать не раньше года или полутора лет. Вы только посмотрите на щенят! Какие они огромные и упитанные, выглядят как трёхмесячные медвежата … А теперь посмотрите на Леди. Если её вязать каждые полгода от собаки останутся только одни мощи, — тоном, не позволяющим возражений, отвечал я.
— Мишенька, ты только взгляни на нашу доченьку, какая она исхудавшая, осунувшаяся и изнурённая. Для всех добрым ты никогда не будешь… А потом, какие такие чрезвычайные обстоятельства вынуждают нас вязать девочку каждые полгода? Если бы из них кто-то умирал, а щенок Леди являлся бы для него спасительным лекарством — тогда совершенно другое дело. И Анатолий Евгеньевич в этом чрезвычайном случае, может быть, и разрешил нам пойти на этот шаг, — горячо поддержала меня Лиза.
От моих речей и страстного выступления любимой жены Михаил Иванович навязанную ему кем-то позицию сдал без боя. Его короткая речь только подтвердила его полное согласие с нашими доводами:
— Вы, доктор, и ты, моя Лизонька, говорите всё правильно. Нет такого чрезвычайного обстоятельства, из-за которого можно было каждые шесть месяцев вязать Леди. Если хотят иметь нашего щенка из-за любви к породе, то подождут. А если только для того, чтобы отношения со мной покрепче завязать, то они скоро забудут, о чём и просили.
В ответ Лиза расплылась в улыбке и тут же выразила любимому мужу свою искреннюю благодарность:
— Мишенька! Спасибо тебе за понимание женской тяжёлой доли. Это же такое адское напряжение организму — вынашивать, рожать, а затем выкармливать такую армию прожорливых детишек.
После чего Лиза обратилась ко мне:
— Знаете, Анатолий Евгеньевич, когда Миша получил звание Героя Соцтруда и стал депутатом Верховного Совета, то и дальние родственники, о которых мы никогда не слышали, сразу нас вспомнили и разыскали… А уж про чужих людей говорить много не стану… Зная, как Миша любит Леди, они тотчас же сообразили, каким образом за него зацепиться можно покрепче. Но Леди нам дороже различных прилипал-подхалимов, которые роем вьются вокруг него, словно осы у варенья…
— Ладно, ладно, Лизонька, хватит! Давай закроем эту тему, — попытался замять неприятный для него разговор Михаил Иванович.
Мудрая жена, тут же забыв прерванную мужем речь и сменив пластинку, поинтересовалась эклампсией у собак. Я постарался доходчиво им рассказать о данной болезни:
— Эклампсия — болезненное состояние у собаки, возникающее после родов. Название болезни происходит от греческого слова и означает тяжёлый токсикоз с судорожными проявлениями. Как правило, отмечается у суки на пятнадцатый или двадцатый день после рождения потомства. Обычно наступает в период вскармливания. Иногда после отъёма щенят от кормления. Предпосылкой служит в основном плохое содержание самки и отсутствие в корме необходимого количества витаминов и минеральных солей.
— А как же нам вовремя распознать надвигающуюся болезнь, и как она проявляется? — забеспокоился Михаил Иванович.
— Пропустить надвигающийся приступ эклампсии невозможно, — отвечал я, стараясь при дальнейшем описании болезни как можно меньше травмировать итак исстрадавшихся от переживаний владельцев Леди. — Во время беременности эклампсия у собак, в отличие от женщин, явление довольно редкое. У собак, как я уже сказал, проявляется только после родов. Приступ начинается с проявлений беспокойства животного. Собака перестаёт кормить малышей. По ней заметно, что она испытывает какое-то недомогание: тяжело и часто дышит; от щенят уходит, но удобного места для себя и положения найти не может. Переходит с места на место… Ложится, но тут же встаёт… Глаза делаются испуганными и выпученными… Изо рта начинает течь вязкая слюна. Вот на фоне такого болезненного состояния появляются судороги. Мышцы тела начинают непроизвольно напрягаться, словно каменеть, а затем резко сокращаться, словно насильно и по чьей-то невидимой команде. Собака от возникших мышечных болей воет и стонет. А судороги, то усиливаются, то затихают. В периоды их ослабления сука пытается встать на ноги, но безрезультатно. После нескольких тщетных попыток оказавшись совсем без сил, животное отрешённо заваливается на бок и подняться с пола больше не пробует. Такое состояние у собаки может держаться от нескольких часов до нескольких суток, — просвещал я владельцев Леди.
Видя, что они расстроились, я тут же их заверил, что весь тревожный период буду находиться рядом с ними. Отдыхать никуда не поеду, а от путёвки в Крым откажусь. Отдых перенесу на более поздний срок, когда Леди вернётся к полному и безопасному благополучию.
Михаил Иванович, поблагодарив меня за такое чуткое отношение к их многочисленному семейству, тут же предложил мне отдохнуть в их заводском пансионате на Черноморском побережье, на что я, конечно же, дал согласие. Видимо он помнил мой рассказ о том, как я несколько раз ездил отдыхать в Крым — в санатории Четвёртого управления Минздрава СССР. И каждый раз, находясь в Форосе, в Гурзуфе или в других местах, испытывал необыкновенную скучищу.
— Водных лыж нет. Виндсёрфинга нет. Только кремлёвские врачи всё время пристают, умоляя пройти диспансеризацию, — сетовал я.
Мой собеседник тогда мне тоже признался, что подобные санатории и ему не по нраву. «Врачи привыкли со старцами иметь дело. А на нас только все двадцать четыре дня тоску нагоняют…» — был его сказ. И ещё он тогда обмолвился, что завод непременно приобретёт мощный катер, водные лыжи и доску с парусом…
С потомством и самой Леди всё было хорошо. Щенят Фёдоровы раздали по новым владельцам и мамаша, оставшись одна, активно возвращалась к своему прежнему состоянию. Благополучие собаки семья Героя Социалистического Труда полностью отнесла на мой счёт. Наградой стала моя поездка в заводской пансионат.
Тёплое Чёрное море, водные лыжи и белоснежный катер на подводных крыльях с мощным двигателем должны были восстановить утраченную мной за год спортивную форму.
Независимо от волнения моря я каждый день вставал на лыжи и, крепко держась за натянутый фал, нёсся за ревущим катером или в стороне от него, рассекая волны и при этом испытывая неописуемое удовольствие… При волнении моря из-за морской зыби, когда скользить по открытым волнам было тяжеловато, а ноги и руки испытывали напряжение, мне приходилось держаться в кильватере катера. Когда же катер шёл против ветра, а в лыжи била довольно ощутимая встречная волна, безмятежное скольжение по воде превращалось в тяжёлую спортивную нагрузку на мышцы всего тела. После трёх километров я начинал понимать, что мои руки и ноги уже не мои. От длительного перенапряжения мышц я их просто переставал чувствовать. Вступая на берег, я испытывал гордость, что не упал в воду, не смалодушничал, попросившись в катер…
Сложнее дело обстояло с виндсёрфингом. Сплошное приключение… Не успеешь блаженно подумать, как хорошо стоять на доске и ощущать, как тебя обдувает морской ветер — уже бултыхаешься в воде, накрытый широченным парусом… Всласть набарахтавшись и взобравшись на доску, крепко держась за мачту, наивно полагая, что на этот раз тебе удастся продержаться на доске дольше обычного, — снова оказывался в воде… И так много-много раз подряд.
В конце концов, я всё-таки немного освоил этот вид спортивного развлечения, но пожалел, что во время нашей беседы с Михаилом Ивановичем об активном отдыхе не подсказал ему пригласить на лето опытного инструктора по виндсёрфингу. Самостоятельно овладеть этим видом спорта оказалось для меня чрезвычайно сложным делом. Тем более что сподвижников в пансионате за всё время моего пребывания там не нашлось. Страна «к доске с парусом» ещё не готова — сделал я свой главный вывод, не предпринимая больше попыток освоить мастерство в этом виде заморского развлечения.
Продолжение следует
