Москва начала шестидесятых годов была городом курильщиков. Но с одним существенным уточнением: тогдашними открытыми неограниченными потребителями табака были в основном взрослые мужчины. Разумеется, встречались и курящие женщины, но в ту пору к ним относились не очень терпимо. Женщина, без стеснения дымившая в людном месте, сразу обретала репутацию проститутки или приблатнённой шалавы, что лишь в единичных случаях соответствовало действительности. Встречались курящие служилые дамы изрядного возраста и старого большевистского закала, пристрастившиеся к зелью в эпоху, когда курение было знаком женской эмансипации и революционной простоты, и женщины, приученные к табаку бедами и горестями военной поры — им, прошедшим огонь, воду и медные трубы, было решительно всё равно, что о них говорят и думают.
Начинавшие покуривать подростки прятались от родительского гнева по дворовым закоулкам и чердакам. Курение в школьных сортирах считалось из ряда вон выходящим проступком — школяров за него жестоко наказывали двойками по поведению.
Табачных магазинов в Москве было сравнительно немного. Самые известные из них находились у Покровских и Сретенских ворот. В торговле куревом абсолютно преобладали табачные ларьки, на вывесках которых тогда значилось не «Табак», а «Сигары-сигареты». На некоторых широких людных улицах они стояли чуть ли не через каждые двести-триста метров; на участке Садового кольца от Курского вокзала до Красных ворот их было не менее восьми. В основном ларьки были старинного облика — деревянные, тесные, с крохотным окошком, в которое с трудом можно было просунуть руку.
В 1960–1970-х гг. на территории СССР выпускалось невообразимо большое количество марок сигарет и папирос. Настолько большое, что сделать сколько-нибудь полный обзор советского табачного ассортимента — задача невыполнимая, многое обязательно окажется упущенным. Некоторые марки сигарет и папирос имели всесоюзное распространение, производились десятилетиями, шли на экспорт, объёмы их выпуска исчислялись миллиардами штук и миллионами пачек. Другие оставались локальными, не выходили за пределы регионов, выпускались недолго и в умеренных объёмах.
Предпочтение определённых видов табачных изделий имело ярко выраженный социально-классовый характер. Простой рабочий народ предпочитал папиросы «Беломорканал», «Север», «Прибой» и «Любительские». Папиросы «Казбек», ещё не так давно считавшиеся элитной роскошью и генеральской привилегией, утратили популярность и особым спросом не пользовались. Не последнюю роль в предпочтениях играла цена товара. Папиросы «Беломорканал» стоили 22 копейки за пачку и считались дорогими, зато в пачке их было 25 штук. Папиросы «Север» и «Прибой» стоили значительно дешевле — соответственно 14 и 12 копеек за пачку; табачная смесь-эрзац в папиросах «Прибой» была низкого качества и чадила убийственно едким дымом, от которого чихали даже бродячие собаки.
Особо ценились московскими курильщиками папиросы «Беломорканал» производства ленинградской фабрики имени Урицкого, добывать которые в столице было непросто. Чаще всего с просьбами привезти ленинградского «Беломора» обращались к проводникам пассажирских поездов на Ленинградском вокзале. Маленький бизнес был налажен чётко. Заказчик передавал проводнику 13 рублей и пустую сумку-авоську, а через двое суток получал от него эту авоську с полусотней пачек папирос, обошедшуюся в 11 рублей. 2 рубля оставались проводнику как комиссионное вознаграждение и плата за небольшой, но риск — железнодорожное начальство коммерцию не одобряло.
Также простой народ любил круглые сигареты без фильтра «Шипка» и «Солнце» болгарского производства, отечественные круглые сигареты «Дымок», овальные сигареты «Памир» и «Астра». Крепкие дешёвые сигареты «Памир» имели прозвище «нищий в горах» — за картинку на пачке, силуэт человека с посохом на фоне горного хребта. Многие курили овальные сигареты «Друг» и «Прима» — копии немецких марок. Овальные сигареты — изобретение чисто немецкое. Плоская пачка овальных сигарет не оттопыривала нагрудный карман гимнастёрки, благодаря чему солдата нельзя было наказать за неопрятный вид и нарушение формы одежды. Сигареты «Друг» выпускались не в бумажной пачке, а в картонной коробочке красного цвета с изображением головы собаки-овчарки. Сигареты «Прима» скопировали у немцев вместе с названием — во время войны они были самым распространённым куревом рядовых солдат и унтеров германского вермахта. Единственное отличие состояло в том, что немецкая пачка была униформенного серо-зелёного цвета, а советская — красного. Немало было любителей овальных сигарет «Ароматные» в ярко-жёлтой пачке — табак в них и вправду был ароматизированный; ходил нелепый слух, что в эти сигареты подмешивают анашу. А вот овальные сигареты «Южные» — аккуратные, начинённые табаком золотистого цвета, в мини-пачках по шесть штук, — почему-то почти никто не покупал.
Сигареты с фильтром впервые появились в 1954 году и к началу шестидесятых годов уже распространились. Сортов их было немного, делились они на короткие («Краснопресненские», «Новость», «Лайка») и длинные («Столичные», «Ява»). Длинные сигареты с фильтром стоили дорого — 30 и 40 копеек за пачку, курили их в основном обеспеченные столичные интеллигенты.
Отдельное место в тогдашней потребительской иерархии табачных изделий занимали дорогие (в период с середины шестидесятых до конца семидесятых выросшие в цене с 40 до 80 копеек за пачку) болгарские сигареты с фильтром «БТ», на упаковках которых стояли таинственные слова «king size» — их значение тогда мало кому было известно. Несмотря на ироническую расшифровку названия («бычок тротуарный»), сигареты «БТ» были очень хорошего качества, вплоть до середины семидесятых считались престижным столичным шиком, что неудивительно, ибо свободно купить их можно было только в Москве. Репутация «БТ» пала лишь с появлением в 1975 году символизировавших советско-американскую космическую дружбу сигарет «Аполлон-Союз», которые отличались от отечественных тем, что сгорали стремительно, как запальный шнур, и оставляли не грязный серый, а лёгкий белый пепел.
Массовое пришествие в СССР относительно дешёвых болгарских сигарет с фильтром («Трезор», «Стюардесса», «Вега», «Родопы», «Опал», «Аида», «Интер», «Феникс») состоялось на рубеже шестидесятых и семидесятых. Когда они появились, то многие курильщики, привыкшие к отечественным табачным смесям с запахом лесного пожара, оценивали их пренебрежительно. Болгарские сигареты были кисловаты на вкус, не отличались крепостью, а некоторые марки («Интер») имели фруктово-цветочный запах, за что их обзывали бабскими конфетками и считали пустым переводом денег. Тем не менее когда в СССР в конце 1980-х наступил тяжкий табачный дефицит, многие добрым словом поминали болгарское изобилие и качество. Особенно в сравнении с появившимися тогда в продаже корейскими и вьетнамскими сигаретами, которые оказались законченной гадостью — их сразу прозвали «портянками дедушки Хо» и «матрасом Ким Ир Сена».
Также во всех табачных ларьках свободно лежали поступавшие с дружественной Кубы и продававшиеся поштучно гаванские сигары. Но к этой тропической экзотике московский люд остался равнодушен. Кубинские сигары отличались чудовищной крепостью, курить их взатяжку было нельзя, а барская манера полоскать рот сигарным дымом была чужда советским людям. Неопытные наивняки, забывшие или не знавшие, как надо курить сигары, прокачивали через лёгкие целую «гавану», после чего жаловались на головокружение и тошноту. Немногим большей популярностью пользовались крепкие кубинские сигареты из сигарного табака — «Партагас» и «Лигерос». Сигареты «Лигерос» за рисунок на пачке (морское судёнышко) называли «смерть под парусом», что противоречило названию (ligeros по-испански означает «лёгкие»). Сигареты «Партагас» получили прозвище «термоядерные».
Первая выкуренная автором этих строк в подростковом возрасте сигарета была болгарская — марки «Трезор». В годы беспорядочной юности приходилось курить что Бог послал и на что хватало денег, поэтому тогдашнее табачное меню являло собой хаотичную смесь. Затем и до конца советской эпохи в уверенном предпочтении были сигареты «Столичные», «Герцеговина Флор» и «Интер». Во времена послеперестроечной анархии и табачного бардака внезапно нашлось приятное исключение — сигареты «Вечерние», на которых удалось продержаться несколько лет. Затем в течение недолгого времени пришлось пробавляться египетскими сигаретами «Клеопатра», которые оказались на удивление неплохими, только добывать их было трудно. Им на смену надолго пришли сигареты «Бонд Стрит». А последнее прощай табачной привычке было сказано посредством сигарет «Филипп Моррис», три оставшиеся пачки которых я с чувством глубокого морального удовлетворения рóздал товарищам, ещё не бросившим курить.
