Детская литература в наши дни находится под прицелом пристальных окуляров литературного процесса и современного общества в целом. Сейчас издаётся много книг для детей и подростков – самого разного нарратива. Казалось бы, трудно в таком изобилии фантастических миров создать что-то новое, и главное – чтобы оно вызвало не только одобрение критиков, но, прежде всего, восторг самих маленьких читателей.

            Много произведений для детей и подростков теперь определяют своих героев по принципу «чёрное и белое», когда существует роль злодея или трикстера и роль героя, а каких-то важных второстепенных персонажей с психологическими подтипами как бы и нет. Поэтому очевидна необходимость сочетания нескольких критериев для формирования «детского дискурса».

            С этой точки зрения сказочная повесть «Окна счастья» Сергея Замоза и Микаэлы Вейсмах выступает, как мне кажется, вестником нового времени в детской литературе, когда образы становятся более объемными, при этом оставаясь в традициях лучших классических произведений для детей.

            Тандем Замоз-Вейсмах родился, как я понимаю, довольно давно. По крайней мере, на просторах литературных порталов можно обнаружить несколько резонансных историй, созданных ими в соавторстве. Не могу утверждать наверняка, чьему перу принадлежит каждый мазок «Окон счастья», но этот совместно придуманный мир существует в гармонии, сохраняя цельность пространства и образов.

            Говоря о традициях детских произведений, важно заметить, что Сергей и Микаэла работают с архетипами, в частности, с архетипом стекла или зеркала, который звучал в лучших сказках народов мира.

            В основе архетипа зеркала или отражающего стекла лежит одно из проявлений двойственности, бинарности. Память о «другой» реальности, преломленная в призме символики, появляется в детской магии. Реальное и вымышленное в детском сознании становится единым целым. «Мир интересует дитя не таков, каков он «на самом деле», а таков, каким он, кажется…». В своих мечтах и фантазиях ребенок моделирует иномир. Порыв к запредельному, трансцендентному может осуществляться в гаданиях, снах, озарениях, играх. Иногда такой переход осуществляется с помощью одного из предметов домашнего обихода – зеркала. Игра с зеркалом, со стеклом очень важна для ребёнка. Эта игра у черты/ порога/ границы «отстраняет» (В.Б. Шкловский).

            Мы знаем пример использования оптических предметов для создания глобальных образов в литературе для детей. Например, «Королевство кривых зеркал» Виталия Губарева, когда зеркала искажали истину. Нельзя забыть и о ключевом образе «Волшебника Изумрудного города» Волкова, когда жителям город казался изумрудным, только потому, что они носили очки с зелёными стёклами. И, конечно, первое место в оптических образах по праву занимает зеркало в прологе андерсеновской «Снежной королевы», с которым тролли носились по миру. На самом деле прообразом его выступает овальное зеркало Сведенборга – вот такой хтонический штрих в детской сказке. Осколок этого зеркала, как вы помните, попал Каю в глаз, и с тех пор он видел всё в искажённом, мрачном свете.

            Окна и очки в мире Сергея и Микаэлы выполняют такую же бинарную роль.

            «… – Ваши очки и окна бесподобны! Но это иллюзия! Качественная, не спорю! Но иллюзия! Пока на человеке очки, пока он смотрит в окно – его мечты рядом с ним. Но стоит лишь убрать волшебные стёкла – и от волнующих грёз не остаётся и следа!

            – А хрустального моста как не было, так и нет, – разочарованно подтвердила Каверия, сняв подарок фабриканта…»

            Но и сами герои этой сказки тоже – бинарные, во многом не столь однозначные. Как мне чувствуется, условный ряд отрицательных персонажей при всей своей злодейскости выглядит иногда просто узнаваемыми уставшими людьми.

            Вообще в своей неоднозначности персонажи «Окон счастья» наследуют героям Шварца. Это видно по запараллеленности цитат.

            Замоз и Вейсмах: «Королева с умилением посмотрела  ей вслед и улыбнулась:

            – Удивительная каприза! Как и положено будущей королеве!»

            Шварц (Атаманша из пьесы «Снежная королева»: ««Детей надо баловать — тогда из них вырастают настоящие разбойники!» 

            Во всех своих произведениях тандем Сергея Замоза и Микаэлы Вейсмах рисует мир сказочный, сиречь диковинный, но при этом существующий по своим законам, которые читателю по ходу погружения в этот мир уже не кажутся нелогичными.

            «Выдавать замуж против воли – это всё равно, что кормить нелюбимым блюдом! Представьте! Вы обожаете деликатес чиппилуби – жаркое из гигантских вислобрюхих опарышей, а вам подсовывают морковку!» - и читатель мысленно кивает, мол, да, понимаю, это не так уж и вкусно, при этом слабо представляя вкус вислобрюхих опарышей, разумеется.

            Мне импонирует, что в сказке находится место и юмористическим сценам с вплетением поэтического жанра, и это искренне смешит взрослого читателя, так как напоминает картины некоторых современных литературных вечеров.

            «…Я стою у пропасти во ржи,

            Весь измученный душевной драмой!

            Как ни суетись и не кружи –

            Скачет в сердце сём кардиограмма!

            Принц прижал ладонь к сердцу и приуныл на мгновение. Но тут же снова задрал голову и с пафосом продолжил:

            От любви лекарства в мире нет,

            Покорили принца ваши очи!

            О, принцесса! Шлю вам свой сонет

            Голубиною авиапочтой!»

            Что касается намёка сказки (сказка – ложь, да в ней намёк), то он актуален, как и во все времена рождения сказок, я бы вынесла его слоганом повести:

            «Разве счастье подвластно дурным людям? Сколько встречал негодяев – все несчастны! Это давно известная истина: счастье ускользает от тех, кто живёт не по совести…»

            Своих детей у меня нет, но мой внутренний ребёнок получил настоящее удовольствие от прочтения «Окон счастья», и я уверена, что эту самобытную яркую историю ждёт такая же яркая судьба!

            Да не позволят мне солгать одуванчики.