Скинув высокие замшевые сапожки и не снимая рыжую лисью шубу, поджав под себя ноги, Жанна уселась в глубокое кресло.
Взгляд её печальных голубых глаз прошёлся по гостиной, в которой она находилась, затем устремился в соседнюю комнату, ещё пахнущую недавно произведённым ремонтом.
Нежно-розовые обои с разноцветными рисунками забавных кошечек и собачек, мячиков, красивых бабочек и стрекоз, летающих у сказочных домиков, люстра в виде трёх ярких застывших воздушных шариков ясно показывали назначение этого красивого помещения. Да, это была именно детская. В небольшом, но уютном помещении, в стороне от окна — в самом тёплом месте комнаты — стояла детская деревянная кроватка с матрасом из морских водорослей, обвешанная всевозможными цветными погремушками. Рядом с кроватью находился круглый сетчатый манеж для подрастающего малыша. И конечно же, прогулочная коляска на больших сверкающих никелированных колёсах с откидывающимся верхом и целлофановыми окошками. А ещё в комнате уже был разложен детский раскладной столик-трансформер, который при необходимости мог легко превращаться в высокий стул. Под окном лежало несколько цветных пластмассовых наборов, состоящих из вёдер, совков, формочек и лопаток — всего, что потребуется подросшему малышу для игры в песочнице. И вообще, много-много чего припасла будущая мать на вырост маленькому человечку, чтобы потом сломя голову не бегать по магазинам, не искать ту или иную дефицитную вещь и не переплачивать втридорога спекулянтам.
Центральное место у стены занимал новенький невысокий комод. Это на первый взгляд комод казался маленьким. Но на самом деле он представлял собой огромное вместилище. В его многочисленных ящичках лежало не менее полусотни разных пелёнок — тёплых байковых и тонких летних из хлопка и настоящего китайского шёлка. Не менее полусотни разноцветных распашонок на холодную и жаркую погоду. А ползунков, заранее выстиранных и проглаженных утюгом, наверное, целая сотня. Причём разных размеров. Тоже с расчётом на быстрый рост младенца.
Ещё подгузники, фартучки, слюнявчики и многое-многое другое находилось в этом комоде. Одним словом, Жанна хорошо приготовилась к появлению в доме нового жильца — маленького гражданина. Всё ею было предусмотрено и вроде бы ничего не забыто…
Через некоторое время Жанна с большим трудом и нехотя поднялась с кресла и с опаской прошла в детскую. Она ступала по мягкому ковру так осторожно и так тихо, словно боялась разбудить спящего малыша. Именно всё так и стояло, как было расставлено перед её поездкой в роддом.
Жанна взглянула на пустующую детскую кроватку и стоящий под ней ярко-зелёный с жёлто-белыми ромашками ночной горшок. По предположению Жанны, ребёнок в шесть месяцев должен был уже на него проситься.
— Куда проситься, когда проситься, зачем проситься и кому проситься? — в сердцах произнесла Жанна.
И вместо ответа на этот в общем-то риторический вопрос, стремительно выскочив из детской, с рёвом и без сил упала ничком на тахту.
Уткнувшись лицом в подушку, Жанна наконец дала волю своим слезам и всему накопившемуся за эти несколько страшных и тяжёлых для неё дней. Нисколько не сдерживаясь, молодая женщина горько плакала и задавала себе всё тот же один-единственный вопрос:
— Почему именно у меня так случилось? Почему именно с моим ребёнком? Почему?
Она не курила и не пила по-чёрному — только лёгкие виноградные вина, да полусухое шампанское, и то по большим праздникам. А как только поняла, что беременна, сразу же от них отказалась. Так что никаких вредных привычек, которые хоть как-то могли повлиять на здоровье будущего ребёнка, Жанна просто не имела. И с наследственностью по её линии тоже дела обстояли благополучно. Сколько помнит, мама и папа всегда находились в полном здравии. В их роду серьёзными болезнями и наследственными хворобами никто не страдал.
— И я родилась крупным и здоровым ребёнком. В детстве ничем не болела, — горько всхлипывая, вслух произнесла Жанна вспомнившиеся сведения из рассказов родителей.
Мама с папой хотели иметь, с их слов, несколько таких, как она, очаровательных детишек. Но ответственная работа отца и постоянная жизнь в разных капстранах не позволили им выполнить желаемое. Как-то родители, вернувшись в очередной раз в Москву из-за рубежа на время своего короткого отпуска, в период, когда она встречалась со своим женихом, поделились с ней этой самой сокровенной душевной тайной, надеясь, что дочь, закончив аспирантуру и защитив диссертацию, выйдет замуж за своего любимого человека и восполнит этот пробел в их счастливой и многолетней дружной семейной жизни.
При этом никаких особо мудрых советов родители старались своей дочери не давать, надеясь, что взрослые люди сами должны во всём разобраться. Единственное, что они посоветовали Жанне, так это на первое время после рождения малыша собаку отдать бабушке.
Щенка боксёра подарил ей отец на день рождения. Он и кличку собаке придумал красивую и звучную — Марго. Когда собака выросла, она стала на редкость хороша собой и величественна, словно королева. Одним словом — свою кличку животное полностью оправдало.
Бабушка собаку не то что очень любила, а просто души в ней не чаяла. А когда летом они обычно все вместе жили на даче, то было очень хорошо заметно, что и Марго к бабушке относится точно так же. Своей преданной и нежной собачьей любовью она обожала её нисколько не меньше. Жанна даже немножечко ревновала собаку, так как всё-таки она считалась её главной хозяйкой. Но тем не менее, неизвестно почему, Марго всё равно порой предпочтение отдавала не ей, а бабушке.
В то же время Жанна сознавала, что Марго любит и её, и бабушку одинаково сильно. Просто бабушка на даче, пожалуй, единственная занималась приготовлением пищи. И конечно же, самый лучший кусочек мяса всегда доставался Марго, самая первая слепленная котлетка шла не на сковородку, а отправлялась в широко раскрытую собачью пасть. Та же картина наблюдалась и с докторской колбасой, и сыром. Вот собака и ходила всегда по пятам за бабушкой. Она даже спала в бабушкиной комнате, на коврике подле её кровати, так как хорошо знала, что и среди ночи для неё всегда найдётся какой-нибудь вкусненький гостинец.
Когда Жанна уезжала в город, Марго особенно-то и не грустила, так как хорошо знала, что это ненадолго. К тому же собаке скучать не приходилось. Оставаясь с собакой одна, бабушка не только кормила и баловала Марго всякими лакомствами, но и ежедневно расчесывала щетинной щёткой её коротенькую шерсть. А ещё бабушка одна, без помощников, чистила ей уши. И что интересно, Марго позволяла проводить чистку ушей только ей, и никому более, чем бабушка очень гордилась.
Когда на внутренней поверхности некупированных ушей Марго собиралась пыль вперемешку с ушным секретом, бабушка брала перекись водорода, вату и, усадив собаку подле себя, проводила гигиеническую процедуру. Вытаращив от страха свои огромные тёмно-коричневые глаза, Марго, пуская слюни и периодически делая глотательные движения, покорно и терпеливо сносила эти собачьи мучения, сколь долго по времени они ни продолжались.
А когда видела перед собой использованный ватный тампон со следами грязи, тут же пыталась его съесть. Но бабушка этого ей никогда не позволяла.
Однажды, когда семейство в полном составе собралось на даче, и отец намеревался проделать с Марго то же самое, произошёл конфуз. Собака ему просто не далась. Она оказала хозяину бешенное сопротивление: начала интенсивно крутить своей тяжеленной головой на могучей мускулистой шее и в конце концов вырвалась из крепких отцовских объятий. После чего стремительно убежала в бабушкину комнату и спряталась под стол.
Мама и бабушка, вспоминала Жанна, тогда весело подшучивали над отцом, а он смущённо пожимал своими широченными плечами да беспомощно разводил руками. Физически сильный мужчина с военной выправкой, который мог одной правой не менее десятка раз выжать двухпудовую гирю, перед любимой собакой оказался бессилен. Но на самом деле Марго отца не только любила, но и очень нежно к нему относилась.
Тогда, чтобы не вызвать у своего хозяина обиду, Марго, посидев под столом не более минуты, вышла из своего убежища и, подойдя к отцу, у всех на глазах страстно вылизала ему лицо и губы. От такого обхождения отец выглядел безмерно счастливым. Улыбаясь своей широкой доброй улыбкой, он предположил, что душа его собаки в другой жизни, наверное, принадлежала умной, тактичной и нежной женщине, хорошо знающей и понимающей мужскую психологию. Одним словом, Марго в их семье считалась человеком, замаскировавшимся под личину собаки.
Но всё же на самом деле Марго была собакой. И вела себя на улице соответствующим образом: обнюхивала тротуары и постоянно что-то подлизывала. А иногда могла и подобрать с земли тухленькое, а потом как ни в чём не бывало нежно лизать членов семьи в самые губы… Что, конечно же, никоим образом в санитарно-гигиеническую атмосферу дома, в котором должен появится новорождённый, не вписывалось. Поэтому, когда такой момент вне всяких планов наступил, Жанна, вспомнив совет родителей, перед тем как отправиться в родильный дом, с лёгким сердцем отвезла Марго в квартиру бабушки. Но в настоящий момент ей без собаки — единственного друга, с кем она могла бы поделиться горем и печалью, — стало ещё грустнее и тоскливее.
*
Не вставая с тахты и не меняя положения, только слегка приподняв голову, с полными слёз глазами, Жанна посмотрела в прихожую. Постельки-матрасика Марго на положенном месте не было. Да и не могло быть. Собака без своей постели никогда никуда не уезжала — ни на дачу, ни к бабушке. Хотя все хорошо знали, что Марго на нём особенно-то и не залёживалась. Например, в бабушкиной московской квартире она спала не на матрасике, а в большом бархатном кресле. А на даче — у бабушки на кровати, в ногах, или на веранде на широкой тахте. Но тем не менее, если её матрасик не грузили в машину, Марго никакими силами увезти куда-либо было просто невозможно. Это было, пожалуй, единственное, к чему собака относилась слишком требовательно. А в остальном никто не мог назвать её привередливой девочкой.
— Марго, моя бедная и любимая Марго! Тебе не повезло первой… Твои первые роды… Шесть щенят, и все как один уроды, — всхлипывая, начала вслух причитать Жанна, вспоминая грустный период появления на свет необычного собачьего приплода.
Один щенок родился с полным заращением анального отверстия. Второй — с волчьей пастью, третий — с шестью пальцами на заметно укороченной передней конечности. Четвёртый — с неестественно кривой и деформированной головой. Пятый и шестой имели совсем необычную форму тела: их грудные клетки словно кто-то специально сплющивал прессом все два месяца нахождения в материнской утробе. При этом все конечности у щенков оказались не только разными по длине, но ещё как-то неестественным образом вывернутыми наружу. Одним словом, щенят назвать щенками язык не поворачивался. Эти шерстистые уродцы отдалённо напоминали сухопутных черепах жаркой пустыни, но никак не щенят боксёров.
Добрая Марго, легко родившая на свет шестерых щенят, к удивлению Жанны, очень холодно, совсем не по-матерински, отнеслась к своим деткам. Она никого из них так и не подпустила к своим соскам. И это несмотря на то, что у неё уже во время родов прибыло молоко, которое обильно капало на подстилку. Сука так и не позволила никому из новорождённых испить её молока. А когда все шесть щенят, жалобно и истошно поскуливая, ползали по подстилке, пытаясь найти свою кормилицу, она с нескрываемым чувством брезгливости, по-видимому, пересилив себя, лишь слегка касаясь языком, нехотя полизала каждого уродца и, таким образом простившись с ними, тут же ушла в другую комнату, оставив их одних — кричащих, голодных и умирающих…
Умный взгляд слегка влажных печальных глаз Марго, обращённый к хозяйке, как будто говорил ей с укором: это горькие уродливые плоды той поспешной вязки с жадным, отвратительным, мерзким и нелюбимым кобелем.
Тогда, после рождения щенят-уродов, Жанна по-настоящему растерялась. Она не знала, что ей делать в такой нестандартной ситуации: мать не хочет кормить своих уродливых деток, а они вовсю пищат и пронзительно вопят тонкими голосами. Да так громко, что у Жанны не только заложило в ушах, но сильно разболелась голова, затошнило и несколько раз вырвало… Когда ей самой немного полегчало, она отметила, что самый первый народившийся щенок, он же самый маленький, с отсутствующим анальным отверстием, не кричал во всё горло, как все остальные, а только тихонечко пищал тонюсеньким, жалобным, еле слышным голоском, слегка открывая ротик, словно котёнок, лишившийся последних сил и умирающий от жажды и голода.
Наконец, дозвонившись до своего ветеринара, Жанна немного успокоилась. Ждать оставалось недолго, всего минут тридцать, не более.
Приехавший вскоре доктор, едва осмотрев каждого щенка, воскликнул:
— Вот это патология! Показать бы этих уродцев студентам, будущим ветеринарным врачам. Редчайшие экспонаты. Это же надо — у собаки с богатой родословной, неоднократной чемпионки престижных выставок могло родиться такое уродливое и совершенно нежизнеспособное потомство…
И, немного подумав, серьёзно взглянув на хозяйку, добавил:
— Судя по всему, у Марго была не вязка, а жестокое изнасилование… Ваша Марго, Жанна, не просто собака, а нежная и эмоциональная женщина в образе собаки-боксёра, — повторил он слово в слово любимую фразу отца.
От этих знакомых слов ветеринарного врача Жанне стало сразу не по себе. Она поняла, что доктор, как всегда, оказался прав. А сейчас к тому же ещё и попал в самую болевую точку в её глубоко раненой женской душе…
Конечно, ни о каком сцеживании молока и искусственном вскармливании щенят и речи быть не могло. Но если с одними щенками всё стало сразу ясно — они с подобными аномалиями не могли прожить и более суток и вскоре должны были в муках самостоятельно умереть, то с другими, плоскими черепашками, прогноз оказался сложным по этическим соображениям. Речь шла о вынесении решения об их умерщвлении. Щенки могли прожить какое-то время — сначала на искусственном вскармливании, а потом уже на обычном рационе кормления… Ведь их уродства не мешали функционированию всех систем организма в том объёме, который соответствовал их возрасту…
— Ну, протянем месяц, два или три, в лучшем случае полгода… А что потом с ними делать? Если бы они были собаками мелкой декоративной породы, тогда был бы другой разговор, а они, к сожалению, служебные… Кто их возьмёт, и вообще, зачем они кому-то будут нужны? — задавал доктор вопрос хозяйке.
И естественно, не получив ответа, хмуро продолжил:
— Марго разве нужны эти уродливые экспонаты? Конечно же, нет! Умная сука сразу всё поняла и по этой причине от них отказалась. Если бы она щенилась одна, без постоянного хозяйского наблюдения, то наверняка весь помёт просто-напросто съела бы. Фетофагия, или поедание сукой своего приплода, в этом случае явилось бы нормальным и совершенно оправданным явлением. Но в нашем случае мудрая брезгливая Марго этого не сделала, только лишь по одной простой причине: она отлично знала, что судьбу народившихся уродцев за неё справедливо решат люди…
Кроме того, и самим щенкам, если их оставить живыми, предстоит тяжёлая и совершенно безрадостная жизнь. Ходить самостоятельно они на своих дефектных ногах никогда не смогут. Будут только ползать, передвигаясь на животе с помощью ног, похожих на ласты и тявкать, словно морские львы. Мучения и страдания ожидают и людей, в чьи руки они попадут и которые станут заботиться о них с тайной надеждой, что когда-нибудь эти уродливые существа начнут бегать, как все собаки. Но увы. Из-за полного и явного дефекта суставов и недоразвития костей всех четырёх конечностей и всё увеличивающейся массы тела, такого произойти просто не может… Да и владельцев таких сердобольных для них найти нам не удастся…
В конце концов, посовещавшись и прикинув все за и против, они решили прибегнуть к гуманному усыплению щенят. Всем шестерым врач дал газовый наркоз из смеси кислорода и хлороформа. Малыши тихо уснули глубоким сном, ни разу не пискнув и при этом не испытав никаких страданий.
После того как у всех щенят перестало биться сердце, ветеринар, выждав ещё некоторое время, поместил их похолодевшие трупики в целлофановый пакет и увёз с собой. А она ещё долго не могла найти себе места. В её голове вихрем проносились самые разные мысли, причём одни страшнее и немыслимее других.
И если одни из них она могла считать полнейшей нелепицей, как, например, то, что щенки со временем могли бы выздороветь и стать нормальными или вдруг ожить у доктора в сумке, а он, словно профессор Доуэль из произведения Александра Беляева, начнёт проводить с ними научно-фантастические эксперименты, то другие мысли… В этом сумасшедшем урагане мыслей одна из них в её голове, пожалуй, занимала самое главное место.
Жанна вслух стала пересчитывать месяцы, загибая пальцы левой руки, а правой придерживать их, на всякий случай, для верности, чтобы не разогнулись и ей не перепутать их количество. Правда, от мамы она слышала о том, что акушеры, определяя срок наступления родов у беременных женщин, считают не календарные, а лунные месяцы, но толком что это такое и в чём заключается между ними разница, она не знала. Впрочем, это никакого значения для течения её беременности уже вообще не имело…
Случка у собак произошла в конце марта… Значит, она в настоящее время сама находилась уже на третьем месяце беременности. А первые три месяца, или первый триместр вынашивания плода, как хорошо известно не только врачам, но и большинству женщин детородного периода, самый ответственный период беременности …
Именно в это время человеческий плод оказывался совершенно незащищённым не только от заразных вирусных инфекций, таких как краснуха, грипп и другие, но и от отрицательных психологических тератогенных воздействий. Но о последнем факторе врачи-гинекологи, наблюдающие за беременными женщинами, почему-то мало говорят, словно в природе подобных патологий беременности, так называемых психо-эмбриопатий, вообще не существует…
Ещё Жанна вспомнила, что когда ветеринарный врач обсуждал с ней страшную патологию, возникшую у щенят, то он почему-то основной и единственной причиной этого назвал насильственную случку собаки, или изнасилование животного. Подобное, как ему стало известно от хозяйки, действительно произошло с Марго. Без предварительного знакомства животных, появления обоюдной симпатии и без естественного желания суки спариться с кобелем, несмотря на то что она находилась в состоянии половой охоты. А коли у суки с высоко организованной психикой и достаточным интеллектом не было желания совокупляться с несимпатичным кобелём, то и беременность, или щенность, оказалась для неё нежеланной.
— И вообще, у кого бы это не произошло — у человека или у домашней собаки — отрицательных последствий в подобном случае не избежать. Психогенная травма непременно внесёт в жизнь матери и плода свои коррективы, — изложил свою теорию ветеринарный врач.
От услышанного у Жанны ещё тогда ёкнуло в груди и на весь день испортилось настроение. Но она, как хорошо помнила, с нескрываемым любопытством всё продолжала и продолжала расспрашивать ветеринарного врача о различных случаях внутриутробной патологии плода и о всех возможных предрасполагающих факторах тератогенеза.
А ветеринар доходчиво ей тогда говорил и говорил о тяжёлой психологической травме, которую испытала Марго при своём фактическом изнасиловании:
— Ко всей стрессовой ситуации можно добавить жадность и сумасбродность кобеля, не позволившего девочке даже напиться воды. Вот и результат. Ответная реакция организма самки, выросшей в семье добрых людей, сказалась незамедлительно. Момент оплодотворения проходил в атмосфере эмоционального взрыва, что вполне естественно не могло не отразиться на каждой из шести оплодотворённых яйцеклеток. Яйцеклетки, будучи носителями всего живого, по-видимому, почувствовали и уловили отрицательную реакцию обиженного материнского организма и воспротивились продолжению рода от омерзительного и неучтивого кобеля. В итоге у всех плодов наступила та или иная внутриутробная патология, несовместимая с их дальнейшей жизнью на земле. Мудрая природа позаботилась, чтобы её не засоряли подобные индивидуумы.
После получения от ветеринарного врача такой страшной информации, Жанна переворошила большое количество различных медицинских книг, но прямых научных объяснений подобному явлению ни в отечественной, ни в зарубежной литературе не нашла. Однако, при совершенно неизвестном и научно необоснованном биологическом механизме возникновения подобной патологии, свидетельство от всего произошедшего у потомства Марго оказалось налицо.
Вот именно эта, несколько раз прокрученная в голове Жанны неблагополучная ситуация со щенками позволила ей подробно и в ярких красках ещё раз вспомнить всю информацию, полученную от доктора. У Жанны тогда промелькнула страшная мысль, что и она фактически побывала в стрессовой ситуации и тоже не планировала заводить ребёнка от нелюбимого мужчины, которого к тому же совсем не знала. И от подобного исхода беременности она, как и её Марго, оказалась также совершенно не застрахована.
*
Встреча Жанны с красавцем-мужчиной произошла так неожиданно и спонтанно, что её исход без всякой оговорки можно было бы назвать обычным словом, широко употребляемым в этом случае в зоотехнии — случкой. Но следует оговориться — добровольной случкой, при которой никакой любви между ней и Олегом не было… А когда, из всей армады сперматозоидов тот единственный — носитель всех отрицательных хозяйских генов, нахально проникал в яйцеклетку и оплодотворял её, что испытывала в этот момент она, мать его будущего ребёнка? В каком состоянии находилась её раненая душа? Какое настроение было у неё? Какие мысли витали в её мозгу, и вообще, что за чувства она испытывала к этому незнакомому человеку? И как всё это вообще могло произойти с ней — в общем-то неглупой, спокойной, выдержанной и вполне разумной женщиной?
Тогда она коротко ответила себе: просто в ней, здоровой и одинокой молодой женщине, проявилась маленькая бабья слабость с красивым латинским названием «либидо», означающим половое влечение к противоположному полу, чем мгновенно воспользовалась мужская сторона… И так же, как в случае с Марго, после совокупления — ни чая, ни глотка воды, ни мужской нежной ласки…
Не желая предаваться дальнейшим неприятным воспоминаниям, Жанна резко оборвала ход мыслей и стремительно поднялась с тахты. В комнате стало уже темно, хотя, по её расчётам, время было ещё не позднее. Она зажгла свет и взглянула на настенные часы. Так оно и есть — только пять часов. Сказывалось наступление холодов. Жанна подошла к зеркалу и взглянула на себя: зарёванные глаза, бледное лицо и длинные светло-русые волосы… Зеркальное отображение ей не понравилось. «Длинноволосая печальная дива», — подумала она о себе.
Умывшись холодной водой и сделав из салфеток несколько освежающих примочек на опухшие веки, Жанна снова опустилась в кресло. Но больше пяти минут просидеть не смогла. Посмотревшись ещё раз в зеркало, она убедилась, что отёчность век несколько уменьшилась. Немного подумав, Жанна решительным движением взяла в руки справочник Москвы. Отыскав нужную страницу с номером телефона самого лучшего столичного парикмахерского салона, в котором трудился известный стилист Валентин, недавно получивший Гран-при на международном конкурсе парикмахеров в Париже, с трудом дозвонившись, договорилась с ним о посещении.
Быстро приведя себя в порядок, Жанна, украдкой ещё раз взглянула в сторону детской комнаты и снова почувствовала, как слёзы опять стали застилать глаза, а в горле появился нервный комок, мешающий нормально дышать.
— Стоп! Хватит реветь и безумствовать! — твёрдым голосом произнесла она…
Выйдя из лифта, Жанна подошла к консьержке и поинтересовалась, как чувствует себя её беременная дочь.
Татьяна Ивановна, после того, как в свои пятьдесят вышла на льготную пенсию, устроилась консьержкой в их ведомственный дом. А год назад она овдовела. С деньгами сразу стало намного хуже. Но трудолюбивая честная женщина с доброй душой на этот счёт не унывала.
После очередного дежурства она безотказно помогала некоторым жильцам: кому уберёт квартиру, кому сходит за молоком в магазин и так далее… Одним словом, пенсионерка помогала всем, кто в этом нуждался. Люди были ей благодарны, а для Татьяны Ивановны это являлось небольшим финансовым подспорьем. Четверо её уже взрослых детей — три сына и дочь — нуждались в материнской помощи… Вот уже как полгода за небольшую плату она помогала Жанне проводить уборку в квартире. А когда увидела, что молодая женщина ждёт ребёнка, поделилась с ней и своей радостью, рассказав, что и её дочь, Настя, тоже беременна.
И вот, получив от Татьяны Ивановны ответ, что всё у Насти хорошо и что ровно через месяц ей рожать, предложила срочно забрать из её квартиры не пригодившиеся ей детские вещи: кроватку, коляску, манеж, игрушки и комод со всем приданным…
Татьяна Ивановна, попыталась отказаться от заманчивого предложения, сославшись на народную примету, согласно которой заранее до рождения ребёнка ничего нельзя приобретать, но, немного подумав, всё же согласилась. Щедрый подарок ценою в несколько тысяч рублей затмил маловразумительные народные предрассудки.
Что это за детские заграничные вещи Татьяна Ивановна хорошо знала. Ведь после ремонта детской комнаты они с Жанной вместе всё расставляли по местам. А когда в квартире был наведён порядок, она помогла будущей маме не только постирать все детские вещи, но и тщательно прогладить. И вот такой неожиданный оборот… Ничего не пригодилось… Враз всё оказалось ненужным…
— Татьяна Ивановна! Только можно всё убрать быстро, за один завтрашний день, пока я гощу у бабушки, — попросила её Жанна.
— Хорошо, Жанночка, — утвердительно кивнула головой консьержка.
— Завтра ребята как раз дома будут… Они всё мигом и вывезут, — пообещала ей Татьяна Ивановна. И немного задумавшись, спросила: — Жанночка! А может, и цветные обои тоже завтра переклеить? У меня есть восемь гедеэровских рулонов, «под рогожку», спокойного тона, цвета кофе с молоком… Хотели летом в гостиной поклеить… Вам-то они сейчас нужнее. Наверняка понравятся, — любезно предложила женщина, хорошо понимая, как важно сейчас для Жанны изменить полностью весь облик детской комнаты. — А потом ещё ту вашу хрустальную люстру из маленькой комнаты, что вы нам отдали… Сын её на место вернёт и подсоединит. Она всё это время в коробке у нас так и пролежала без дела…
Жанна на это предложение охотно дала своё согласие.
Оставив Татьяне Ивановне ключи от квартиры и немного денег, Жанна вышла на улицу. Лёгкий вечерний морозец слегка пощипывал её заплаканное лицо. Жанна шла по краю заснеженного тротуара, постоянно оборачиваясь в надежде увидеть зелёный огонёк свободного такси. При каждом повороте её головы её красивые длинные волосы, спадающие на плечи, мгновенно взлетали вверх, и, глядя на неё со стороны, можно было подумать, что красивая блондинка, наверное, актриса, торопится на вечерний спектакль…
Наконец, Жанна увидела зелёный огонёк. Взмах руки. И она уже сидит в тёплом салоне автомобиля. А ещё через некоторое время попадает в руки парикмахера-стилиста Валентина.
Ни международный авторитет мастера, ни его настойчивые уговоры не стричь волшебной красоты длинные роскошные волосы на Жанну не подействовали. Короткая стрижка и окраска волос в чёрный цвет — таковым было твёрдое желание клиентки.
— Как мне их жаль, как мне их жаль… такая роскошь, — приговаривал Валентин, укрывая Жанну цветастой накидкой…
В салоне тихо играла лёгкая музыка, пахло дорогим парфюмом, смешанным с запахами красок и лаков для волос. Ловкие руки мастера начали быстро делать своё дело. Монотонное пощёлкивание ножниц и вся приятная обстановка модного парикмахерского салона подействовали на Жанну релаксирующим и убаюкивающим образом.
Жанна сидела, или точнее полулежала, в удобном парикмахерском кресле с закрытыми глазами. Но окончательно расслабиться и забыться она не могла, да и не пыталась. Но постепенно тяжёлая душевная боль становилась не такой уж сильной и резкой. Она отступала. Ощущалась намного глуше и воспринималась более отдалённой, чем некоторое время назад дома, рядом с пустующей детской комнатой и её зловещей тишиной.
Внезапно Жанна подумала: а узнает ли её Марго в новом обличии? И этот, в общем-то шутливый, риторический вопрос, заданный Жанной самой себе, помог ей отвлечься от собственных неудачных родов и переключиться на свою любимицу.
— Марго, Марго, моя любимая Марго… Кроме тебя, моих родителей и бабушки у меня никого нет на этом свете. Ты, наверное, ждёшь не дождёшься, когда я заберу тебя. Подожди немного, и я приеду. Послезавтра ночевать будешь уже дома, на своей постельке, — мысленно разговаривала Жанна с собакой.
Она хорошо представляла, как Марго сейчас без дела слоняется из угла в угол по огромной бабушкиной квартире, нетерпеливо ожидая приезда своей хозяйки.
Марго, выращенная в семье, без труда угадывала мысли близких ей людей. Даже на большом расстоянии. В свою очередь, так же, без особого труда, понимали собаку и её владельцы. Но только при непосредственном с ней контакте. Умные глаза животного излучали такие ясные мысли, что все домочадцы безошибочно считывали их. А как Марго умела обращать на себя внимание людей, когда у неё возникала в этом потребность. Она подходила поближе к кому-нибудь из членов семьи, и издавала громкие звуки, напоминающие слово «ма-ма!», и немигающим взглядом смотрела прямо в глаза человека. И тот, к кому она обращалась, всегда знал, чего хочет от него собака.
— Марго! Моя любимая Марго, — шептала в полудрёме Жанна, — Всё началось тогда с тебя, моя бедная Марго…
*
В тот самый роковой для них с Марго весенний день стояла отличная тёплая погода. Светило яркое солнце. У Марго был девятый день течки. И именно в этот день у неё как никогда проявился приступ половой охоты. Страсть к размножению у собаки в этот период становилась просто животной. Обезумевшая Марго буквально теряла над собой контроль. Она стонала и охала. Постоянно подходила к входным дверям, скребла их лапой. А то, подойдя к окну, вставала передними лапами на подоконник и подолгу смотрела вдаль озабоченным мутным взглядом. И так весь день…
Полная миска овсяной каши с большими кусками сырого мяса со вчерашнего дня стояла почти нетронутой. Такого, чтобы не страдающая отсутствием аппетита Марго не поела вечером, после вечерней прогулки… За ней такого раньше никогда не водилось. В другие дни она бы просто не ушла с кухни, не опустошив свою миску и не запив еду водой из рядом стоявшей глубокой эмалированной посудины.
«Зачем я смалодушничала? Зачем согласилась её случать? Зачем повела её к кобелю? Тогда бы и с Марго, и со мной дела обстояли бы совсем иначе… Если бы не эта чёртова случка. Дура! Дура! И ещё раз дура», — несколько раз про себя повторила Жанна. Но, по всей видимости, так эмоционально, что эти слова она произнесла вслух.
Маститый мастер, испугавшись, что он что-то не так делает, или, подумав, что задел ножницами кожу клиентки, перестав щелкать ножницами, учтиво извинившись, спросил Жанну:
— Жанночка! Не очень сильную боль я вам причинил? — и, видимо, чтобы успокоить клиентку, добавил: — Крови нет, и ранки тоже не видно!
— Нет! Нет! Дорогой Валентин, простите меня, пожалуйста. Вы вообще мне не сделали больно, это я вскрикнула, наверное, во сне, — слукавила Жанна.
— Всё идёт отлично, Жанночка, всё идёт отлично, — промолвил Валентин, ещё быстрее защёлкав ножницами.
Под металлические звуки ножниц — «чик-чик-чик-чик-чик» — Жанна снова погрузилась в воспоминания, мысленно вернувшись к девятому дню течки у собаки.
Марго вела себя ужасно беспокойно уже с самого вечера. Никак не могла смириться с мыслью, что дверь в квартиру закрыта на замок и цепочку. Это для неё означало, что никаких прогулок до самого утра больше не будет. А ей так хотелось на улицу…
Она, с оханьем и стоном из раза в раз подходила к окну и, поднявшись на задних конечностях, положив лапы на подоконник, в такой позе, словно «кума-лиса» из русской народной сказки, пристально вглядывалась в тёмную даль. И как только замечала силуэт какой-то собаки, начинала радостно махать своим куцым хвостиком, а затем поднимать его вверх и отводить в сторону… Всё это сопровождалось страстным стоном. Потом, словно услышав ответный призыв кобеля, мол, «я жду тебя, моя ненаглядная, выходи скорее», сука бросалась к входной двери… Убедившись, что та закрыта и путь на улицу невозможен, снова подходила к окну и, задрав морду вверх, словно голодный волк, протяжно выла…
А когда сородич исчезал в неизвестном направлении, Марго медленно и обречённо шла на своё место и с глубоким страдальческим вздохом ложилась на постельку-матрасик, усиленно наводила чистоту в паху, подлизывая выделяющийся секрет. Через некоторое. время устав от всего этого, с храпом засыпала. Но сон у собаки продолжался недолго. Всего минут сорок, и опять повторялось всё сначала. И так всю ночь напролёт.
Жанна уже стала подумывать, не повязать ли ей действительно Марго, чтобы она так, бедняга, не мучилась. Уж слишком тяжело и больно было смотреть, как страдает животное. Но тут же она вспомнила слова ветеринарного врача о том, что вязка собаки и рождение щенят спасает суку от страданий всего лишь на небольшой промежуток времени, то есть до наступления следующей течки. Через полгода или год, всё может повториться снова, причём с такой же интенсивностью.
Непроизвольно вспомнила Жанна, как однажды её родители, всё-таки попытались повязать Марго. Это произошло в позапрошлом году. Течка у суки тогда наступила с большим опозданием. И точно так же с восьмого на девятый день у Марго появилась непреодолимая страсть к размножению.
Видя, как мучается собака, отец договорился по телефону с клубом служебного собаководства о вязке с племенным кобелем и в назначенное время привёз её к жениху.
Опытный кобель-производитель ростом оказался немного ниже суки. Однако это ему не помешало активно проявить себя. Недолго думая, всего лишь бесцеремонно понюхав у собаки под хвостом, он ловко вскочил на Марго. Но не успел он, опытным приёмом обхватить невесту своими крепкими передними конечностями, как в один момент оказался ничком лежащим на полу.
Марго из доброй и похотливой суки, непонятно почему, в один миг, превратилась в целомудренную и злобную мегеру. Она не пожелала совокупляться с незнакомым, пусть даже элитным, кобелем и так прихватила его за щёку, что тот, поднявшись с пола и забившись за плотную оконную портьеру, обиженно верещал, словно маленький щенок, которого ни за что наказали.
Немного поскулив, упорный кобель-производитель хотел предпринять ещё одну попытку к размножению. Но… Не успел он даже приблизиться к Марго, как был остановлен её злобным рыком. Кобелю ничего не оставалось делать, как только смущенно поджать под себя коротенькую культю хвостика и трусливо скрыться в соседней комнате.
Раздосадованную от случившегося позора хозяйку кобеля отцу с трудом удалось привести в чувство. Она никак не могла понять, как это так: красивая девочка, находящаяся в отличной форме и половой охоте, так грубо обошлась с её неотразимым мальчиком-красавцем.
— Первый раз за пятнадцать вязок приключилось с ним такое, — причитала она со слезами на глазах, — первый раз, чтобы мой активный и опытный Майкл не повязал суку…
Только когда отец Жанны извлёк из кармана своего пиджака толстый кожаный бумажник и, отсчитав несколько валютных чеков серии «Д» крупного достоинства, протянул их хозяйке кобеля, та заулыбалась и мгновенно успокоилась. Несостоявшийся производитель своей неудачей заработал больше денег, чем за все предыдущие вязки.
На эти чеки, ценившиеся дороже американских долларов, можно было купить в специальных валютных магазинах «Берёзка» прекрасную кожаную куртку на натуральном меху, отличное пальто, ондатровую шапку, кожаную дамскую сумку, модные зимние сапожки, японский зонт, уникальные книжные издания и много чего из съестного…
Радостно приняв от отца чеки и забыв о своём опозорившемся кобеле, женщина умоляла владельцев суки не сообщать в клуб о произошедшем конфузе. Отец Жанны, как человек военный, твёрдо ей обещал, что информация о случившимся будет им навеки засекречена.
Покидали квартиру несостоявшегося жениха под хозяйкино приглашение: «Приходите ещё, Майкл будет рад. Он непременно повяжет вашу девочку… Элитные щенки родятся у вашей красавицы Марго…»
Но родители дали себе слово — больше с Марго не экспериментировать.
Мама Жанны, будучи медицинским врачом, сразу разобралась в произошедшей ситуации. Она доходчиво объяснила мужу, что половая охота и страсть — это всё проявляется в собачьем организме независимо от воли собаки. А как только дело доходит конкретно до полового акта, то есть случки, Марго тут же проявляет своё женское достоинство, которое сразу подавляет высокий гормональный фон. Не хочет наша королева Марго отдаваться неучтивому первому встречному кобелю, даже если он чемпион с множеством золотых медалей…
— Вот наш, сосед по даче Рекс, — говорила мама отцу. — И как его любит Марго… Настоящий интеллигентный ухажёр, ласковый и обходительный, — перечисляла мама достоинства кобеля. — Подойдёт к забору и через штакетник пытается облизать мордочку своей любимой… А наша-то стоит молча, только жмурится от удовольствия и пускает слюни. Причём Рекс с Марго всегда такой нежный и ласковый, даже тогда, когда у неё нет и намёков на течку.
— Да! Это всё хорошо. Но если бы только Рекс не являлся шотландской овчаркой колли, и разговоры бы эти сейчас не возникли — тут же отвёз бы Марго прямиком к нему. Всё, думаю, свершилось бы по любви, — отвечал отец.
О том, что они тогда предприняли попытку тайно повязать собаку с малорослым чемпионом, ни Жанне, ни бабушке родители решили тогда не говорить. Дочери — чтобы не травмировать её девичью психику, а бабушке — чтобы опять от неё не услышать колкость, что им давно пора уже нянчить внучат. Но всё-таки эту историю родителям пришлось поведать Жанне и бабушке. Но только этот поучительный пример оказался слишком и слишком запоздалым…
*
Итак, та ночь для Марго и Жанны оказалась необычно беспокойной. Сука почти не спала. Плохо спала и Жанна. Только под утро ей удалось заснуть. Но сон оказался поверхностным, неглубоким с каким-то странным сновидением.
Жанне приснилось, что будто половая охота возникла не у Марго, а у неё самой. Ей так сильно захотелось мужчину… Всё её тело прибывало в напряжённом и возбуждённом состоянии. Жанна желала испытать оргазм, чтобы расслабиться и успокоится. Но каким образом? Мастурбацией? До этого она ещё не дошла…
И вот, непонятно откуда, появляется «Он». Марго рычит на него и щерится. Но «он», словно гипнотизёр, одним движением вытянутой руки заставляет её лечь на пол. Собака послушно выполняет команду, но почему-то ложится не животом вниз, а наоборот. И вдруг изо рта у неё пошла пена. «Он» тут же, движением обеих рук, сделал волшебный пас, и Марго превратилась в кобеля тигрового окраса… Потом откуда ни возьмись появилась настоящая Марго и стала радостно заигрывать с этим кобелем. Жанна удивлённо смотрит на собак и ничего не может понять. А голос незнакомца ей шепчет в самое ухо: «Ты же мечтала, чтобы у Марго родились щенки тигровой масти от боксёра немецкой линии…»
Лица человека Жанна не видит, так как «он» почему-то всё время находится сзади от неё. Стоит, плотно прижавшись к ней, и усердно всю её ласкает, молча и очень умело. При этом Жанна чувствует, как что-то твёрдое упирается в неё… И вот она уже обнаженная… Однако «он» не делает никакой попытки войти в неё… Но ей и так хорошо…
Она сдерживает себя. До наступления оргазма ей хочется посмотреть на этого мужчину. Может быть «он» — это вернувшейся с того света её жених, три года назад разбившийся насмерть в автомобильной аварии. Но нет. Это не её погибший возлюбленный. Это не его руки… Их Жанна хорошо знает и помнит. У её жениха ногти на руках были большие и красивые, всегда ровно и аккуратно подстриженные и заточенные маникюрной пилочкой. А у «этого» они маленькие и неровные, словно обгрызенные. И ещё «его» руки, ласкающие её, показались ей какими-то нервными, но более искусными и стремительными. «Он», непонятно каким образом, умудрялся одной рукой обнимать её крепко за талию, а другой нежно ласкать сразу обе груди и… ниже лона… Жанна мучается в разгадке, кто же такой этот умелый незнакомец. Но ей уже не до этого… Она не в силах больше сдерживать себя от захлестнувшей её страсти, она вся дрожит в нетерпении… Еще секунда, и к ней придёт великое наслаждение… Первый раз за последние три года…
Напряжение в теле сразу прошло. Приятное блаженство, разлившееся по всему телу, сразу сделало его лёгким и воздушным…. Но не успела Жанна насладиться затянувшимся оргазмом, как ясно увидела, что её живот начинает медленно раздуваться, словно воздушный шар, и явно почувствовала, что вот-вот сейчас взлетит вверх. Но взлететь она не смогла. Руки незнакомого мужчины продолжали её цепко удерживать. И они всё ещё ласкали Жанну. Однако ласки незнакомца уже не доставляли ей никакого удовольствия, скорее, напротив, сладостное ощущение в женском теле резко переросло в раздражение. Жанне больше не хотелось испытывать прикосновения «его» внезапно похолодевших липких неприятных рук.
Она, будучи натурой тактичной, не желая «его» обидеть, начала тихо рычать, как это делала Марго, когда ей что-то не нравилось. Затем стала по очереди разжимать «его» пальцы, больно сжимавшие её груди. Один, другой, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой…
Какой ужас! На кончиках пальцев у незнакомца Жанна замечает маленькие шевелящиеся присоски, как у спрута. Вот, оказывается, в чём заключался секрет «его» необычайно умелых эротических ласок, которые довели её до оргазма. Незнакомец, лица которого она так и не увидела, стал ей жутко противен. И Жанна с чувством полнейшего к «нему» отвращения и брезгливости, огромным усилием воли, сделанным над собой наконец проснулась…
— Ну и сон! — воскликнула молодая женщина. — Кошмар какой-то…
Никакого приятного чувства, которое могло остаться в её теле после действительно наступившего во сне оргазма, Жанна не ощутила. Если бы она действительно испытала его во сне, то в её истосковавшемся по мужской ласке теле ощущалась бы лёгкость и приятная истома. Оргазм ей просто приснился… От тяжёлого сна осталось только невесёлое настроение и женская мечта: поскорее бы встретить что-то родное и навсегда любимое…
Приняв освежающий душ и выпив крепкого ароматного кофе, Жанна убрала в холодильник собачью миску с нетронутой едой и выглянула в окно. Следом выглянула в окно и Марго. Если Жанна выжидала, когда все гуляющие собаки разойдутся по домам, то Марго, наоборот, хотела, чтобы кто-то из кобелей обязательно остался. Собаке, конечно, было безразлично, кто именно. Никаких любимцев среди соседских четвероногих она не имела.
Но последнее слово в деле выхода на прогулку, конечно же, оставалось за владельцем собаки.
Строгая команда хозяйки: «Ждать!», «Место!» — и Марго отходит от окна, со вздохом ложится на своё место и терпеливо ждёт…
Проходит ещё час. На улице, где они всегда гуляют, остаётся всего несколько собак. Остальных уже увели — их хозяева всегда заканчивали прогулку немного раньше. Жанна это хорошо знала.
— Ещё полчасика, и мы с тобой выйдем, — сообщила она Марго.
От услышанного Марго вскакивает с места и оказывается у двери.
— Потерпи, пожалуйста ещё немного, потерпи, — просит Жанна свою любимицу, за ошейник возвращая её на матрасик.
Марго, прекрасно поняв свою хозяйку, уже не стремиться выйти и, лёжа на своей постельке, начинает заниматься утренним туалетом, при этом громко чавкая мясистым языком.
Через некоторое время Жанна снова выглянула в окно. Марго тоже. Во дворе уже никого нет. И в самой берёзовой роще никого из собачников уже не осталось. Владельцы, честно отгуляв со своими питомцами положенное время, увели их домой. Это означало, что до трёх часов дня можно гулять спокойно, никто из собак не выйдет.
Поглаживая собаку между ушек, Жанна сообщает ей о ситуации на улице, о том, что все собаки разошлись по домам и теперь им можно без опаски выйти на прогулку.
— Марго! Всё равно отпускать с поводка я тебя не собираюсь, — заранее предупредила Жанна свою собаку.
В ответ довольная Марго мгновенно вылизала Жанне нос, щёки, подбородок, губы…
Как всегда, выйдя на улицу и мельком взглянув на хозяйку, Марго принялась тщательно обнюхивать стволы деревьев с отметинами своих сородичей противоположного пола. А Жанна в это время, словно радар, внимательно смотрела по сторонам. Она хорошо знала, что в этот девятый день течки ей надо быть, как никогда, начеку. Несмотря на то что всех хозяйских собак уже увели, оставалась ещё одна реальная опасность — бездомные псы. Бродячие кобели на большом расстоянии угадывали текущую суку и бесстрашно шли с ней на контакт.
Если у хозяина текущей собаки не оказывалось с собой палки, то беспризорный кобель мог на глазах у растерявшегося владельца в один момент повязать его суку. Тому ничего не оставалось делать, как только кричать во всё горло, пытаясь отогнать нежданного производителя, или молча созерцать, как кобель-дворняга без всяких платных инструкторов по вязке оплодотворяет свою избранницу. А потом молча ждать, когда же наконец собаки могут «разомкнуть замок» и разойтись. Одну отведут домой, вынашивать внеплановый приплод, другой, не поблагодарив ни суку, ни её владельца, умчится в неизвестном направлении. И он, этот неизвестный папаша, в течение всего времени после случки не только не будет иметь никаких забот о своём потомстве, но даже не вспомнит о своей невесте.
Владельцы же нежданного потомства будут всячески клеймить и вспоминать самыми недобрыми словами их ловкого и нахального папашу. О подобных случаях Жанна хорошо знала от многих пострадавших соседей-собачников.
Хорошо, если бесцеремонным папашей оказывался хозяйский пёс той же породы, проживавший в том же дворе. Тогда заботливые отношения к потомству со стороны двух семей — владельцев собак намного упрощали проблему по устройству щенят в хорошие руки.
Внеплановые щенки расходились по друзьям, знакомым, знакомым друзей и так далее. Каждый на своей работе пытался устроить щенка среди сослуживцев. Кто был не прочь взять в дом такого очаровательного щенка, например, эрделя, фоксика или пуделя, тот совершенно не думал о том, что у их щенка нет клубной родословной карты и что он никогда не сможет принять участия в престижных собачьих выставках. К радости владельцев такие внеплановые щенки вырастали породистыми и являлись точной или улучшенной копией своих родителей. Так, если повязались два эрделя, то щенки получались эрделями, если фоксы — щенки были фоксами, а если два пуделя, то щенки, вполне естественно, оказывались пуделями.
А если так случалось, что, например, эрделя вязал кобель овчарки, то, конечно же, ни чистопородного эрдельтерьера, ни чистопородной овчарки от такого полового контакта не получалось. Об этом владельцы суки честно предупреждали желающих взять в дом щенка-метиса. Но тем не менее и на таких помесных собак всегда находились желающие, причём не в меньшем количестве, чем на чистокровных. Из очаровательного маленького щенка со временем вырастала не менее очаровательная взрослая собака. В городах часто можно было встретить рослую овчарку с тугим завитком шерсти, как у эрделя. Или наоборот — тело эрделя, а голова немецкой овчарки. Уникальная смесь! Второй такой собаки во всём мире не сыскать! Вот и получалось, что такая особь оказывалась одна на весь город. Владельцы, взрастившие такого щенка, ни за какие деньги не готовы были променять свою родную собаку на самую что ни на есть чистокровную…
Люди во всём мире любят разных собак, лишь бы они оказывались добрыми, умными и послушными. Собаки были всегда необходимы человеку в качестве компаньонов, особенно для одиноких пожилых людей. И таким ярким примером этому являлась бабушка Жанны, хотя себя она одинокой никогда не считала. Она не раз говорила своим родным, что если бы не Марго, с которой она проводила всё лето на даче, то уж совершенно точно, завела бы себе свою собственную собаку. При этом она многозначительно добавляла: самой-самой интересной породы, в которой могли бы угадываться все известные ей собаки. И название этой уникальной породе бабушка уже давно придумала — «буль-дог-терьер-овчарка-сеттер-бокс-спан-крекер»…
Почему именно такое название фантастической породе дала бабушка, она ответить не могла. Она всегда отшучивалась, когда домашние к ней уж слишком приставали с расспросами на эту тему, и говорила, что именно в таком сочетании помесная порода звучит гораздо солиднее и музыкальнее, чем «пудель-боксер-бульдог-водолаз-лайка-лейка-скамейка» или давно укоренившееся, совсем несимпатичное и уничижительное название дворняг «двортерьер». А что до крекера, то это для вкусного звучания. Собаки же любят хрустеть сухим печеньем.
Вспоминая бабушкину страсть к дворнягам, Жанна подсознательно была готова, что когда-нибудь Марго, находящуюся в состоянии половой охоты, кто-то из прытких и нахальных беспризорных кобелей рано или поздно обязательно повяжет. Она даже перестала брать с собой лёгкую алюминиевую лыжную палку, оставшуюся ещё с того детского возраста, когда она очень любила кататься на лыжах. Жанна сознавала, что в условиях густонаселённого города уберечь собаку от случайной вязки с сородичем— довольно трудная задача.
В периоды горячего желания Марго спариться у Жанны не раз появлялась мысль: а не посадить ли собаку в машину и не отвезти ли её за город, на дачу к очаровательному и доброму соседскому Рексу… Ну и пусть он колли. Зато какая получится интересная помесь!
Тело и голова боксёра, а шерсть колли — густая, длинная, чёрная с белым воротником. Или наоборот, тело и голова колли, а шерсть короткая, рыжая — от боксёра. Но на самом деле всё это Жанне представлялось каким-то нереальным.
Обратившись к Марго, Жанна принялась рассказывать своей умной собаке, что в настоящей любви должно быть всё красиво, как в древней китайской легенде про влюблённых льва и обезьянку. И о том, как у них родилось прекрасное потомство, сочетающее в себе признаки обезьянки и льва. Собак назвали пекинесами. В этой породе гармонично сочетались признаки любящих друг друга родителей. От отца льва пекинес унаследовал роскошную гриву, шерсть и бесстрашный характер, а от мамы обезьянки — большие выпуклые глаза и умную мордашку с небольшой головой. А так как пекинес являлся плодом, рождённым от большой и настоящей любви, то и осанка и взгляд горящих ясных глаз собаки сохранили горделивость и достоинство своих предков.
Внимательно слушая рассказ своей хозяйки, Марго раздувала пышные брыли и не сводила с хозяйки умных глаз. А когда сказочка закончилась, Марго вдруг издала какой-то новый для неё звук, очень похожий на «ба-да» или на «бу-да». Жанна сразу догадалась, что хотела сказать ей собака.
— Конечно же, — воскликнула она, — моя умная Марго, ты всё знаешь. Во всей этой сказочно красивой истории имелось ещё одно, главное действующее лицо — великий Будда. Это с его благословения и одобрения мог осуществиться любовный акт у совершенно неподходящих друг дружке по своим видовым особенностям и размерам животных. Никакое размножение не произошло бы без вмешательства доброго Будды. Только всемогущий Будда, уменьшив льва до размеров обезьянки и поколдовав с их набором хромосом, сделал возможным не только их брак, но и рождение прекрасного потомства. Результат любовной утехи животных оказался впечатляющим. Вот уже не одну тысячу лет пекинесы радуют людей своей неземной красотой, умом и горделивостью.
Рассказывая Марго легенду появления на земле пекинесов, Жанна наслаждалась лучами тёплого мартовского солнца. Буквально за несколько недель снег стал грязно-серым и почти весь растаял, лишь в тени домов красовались его небольшие серо-белые кучи. В воздухе уже пахло настоящей весной.
Жанне стало немного грустно. Она снова почувствовала себя совершенно одинокой. Но и встречаться с молодыми людьми ей не хотелось. А кого-то настоящего, предназначенного ей она пока не встретила. «Скорее бы возвращались родители», — подумала девушка. Ждать оставалось совсем немного. В начале июня или июля они должны были приехать в отпуск, на целый месяц. А ещё через полгода, отец вообще хотел вернуться в страну, насовсем. Жизнь на чужбине ему порядком уже поднадоела. Выйдя на пенсию, он намеревался засесть за литературное творчество и преподавать в МГИМО международное право.
Идея отца маме очень нравилась. Ей тоже хотелось находиться поближе к своей старенькой маме и дочери. Заниматься домом и, как она однажды мечтательно сказала Жанне, нянчить внуков. Но потом, правда, многозначительно добавила: рождённых в обоюдной зрелой любви и счастливом браке. На что Жанна ей ответила, что такого, пожалуй, в скором времени не предвидится. На работе ей никто из сослуживцев не нравился, а все институтские друзья для неё являлись просто хорошими людьми.
А мудрая бабушка, вмешавшись в тот разговор, проходящий между дочерью и внучкой, произнесла:
— Не зарекайся Жанночка, никогда не зарекайся. Всякое бывает непредвиденное… Если, согласно народной мудрости, от беса можно избавиться молитвой, то перед коварным мужчиной-соблазнителем женщина может оказаться совершенно беззащитной. Ведь у нас, женщин, есть одна отрицательная особенность: путь к нашему сердцу порой оказывается слишком коротким. Сладкие мужские речи через наши чувственные женские ушки, минуя выключенный разум, порой сразу попадают в самое наше сердце. Остерегайся этого, внученька.
А мама после этих слов, серьёзно взглянув на Жанну, сказала:
— Жанночка! А ведь твоя бабушка права!
Продолжение следует
