Слово на «б»

            Сын (ему десять лет) приходит из школы. Я с улыбкой встречаю его и спрашиваю об успехах.

            И тут сынок заявляет:

            – Мам, ты не волнуйся, всё хорошо. Я могу за себя постоять. Ты не думай, я ведь тоже могу материться!

            Я (настороженно):

            Вы что же, в классе... матом ругаетесь?

            – Конечно.

            – И ты тоже? – улыбка сходит с моего лица. – Как ты можешь, сын! Ты же из интеллигентной, порядочной семьи! Куда учителя смотрят!

            Но сын безмятежно и доверчиво смотрит на меня.

            – И как ты ругаешься, не расскажешь? – продолжаю я напряженно, но вкрадчиво.

            – Ну вот говорю слово на «бэ», например, или на «хэ» – отвечает сын, не моргнув глазом.

            – И какое же это слово на «бэ»? – не отстаю я, но голос уже дрожит от праведного гнева.

            – Баран! А когда совсем Арсений достаёт, то говорю ему «баранище»!

            Я растерянно хлопаю глазами:

            – А на «хэ» тогда что?

            – Хулиган, конечно!

            2015 г.

            Москва

            Странная

            Мой муж иногда говорит мне, что я странная, но именно за это он меня и любит. Расскажу один случай…

            На улице Монтфлери у нас была огромная, можно сказать, необъятная двухэтажная квартира. В пространстве, равном площади футбольного поля (ну, извините!), даже немного больше, нашлось место четырём спальням, обширной гостиной, камину, панорамным окнам, кухне в стиле Прованс, двум ванным, пяти санузлам, душевой – на нижнем этаже.

            В коридоре «футбольное поле» заканчивалось и перетекало в прихожую, к лестнице на второй этаж в нежилую зону наверху – в прекрасный сад с цветами, газоном и инжирами, ошеломляющим видом на озеро Лак Леман, в комнату для медитаций, или как сказал мой знакомый, «тёщину комнату».

            Единственный недостаток этой роскошной швейцарской квартиры коварно притаился в коридоре, ведущем из прихожей в приватную зону.

            В спальнях двери были глухими, и если закрыть их все ночью, то без света можно было передвигаться по коридору только по стенкам – до того темно.

            И вот однажды ночью мне вдруг вспомнилось, что я забыла выключить шланг для полива на газоне наверху. Я вышла из своей спальни, закрыла дверь, чтобы не мешать мужу, и наощупь пошла по коридору мимо детских. Свет в коридоре не включала, чтобы, не дай бог, детей не разбудить. Попробуй их потом уложи.

            Иду. Наощупь по стеночкам выхожу из коридора в дверь, ведущую в прихожую. Там тоже темно – двери в гостиную закрыты, опущены жалюзи.

            Я нащупала ручку двери на второй этаж, открыла, захожу, дверь за собой тихонечко закрываю и делаю шаг вперёд в полной темноте в лестничный проход.

            На стене слева на уровне руки должен быть выключатель. Я ищу, обшарила всю стену – выключателя нет! Подумала, что в темноте не ту стену щупаю – обшарила противоположную – нет выключателя! Пропал!

            Так я искала выключатель несколько минут и видимо, потерялась в пространстве в полной темноте!

            Делаю шаг в сторону. Пространство неожиданно сужается, и я бьюсь головой о потолок. Лестничный пролёт высокий, потолок метров шесть, и тут потолок! Незабываемое чувство! Шарю руками направо-налево – пустота! Стены справа и слева присутствуют. Я так испугалась, что нагнулась и сделала ещё шаг вперёд, стараясь побыстрее выбраться, но проклятый потолок снова упёрся мне в голову.

            Тогда я села на пол в узком лестничном пролёте и заплакала.

            Я сошла с ума! Какая досада… Я так молода! Или попала в портал, ведущий в неизведанное, в чёрную дыру!

            Через несколько минут дверь открывается, в прихожей загорается свет. В дверном проёме стоит всклоченный сонный супруг и удивлённо на меня таращится:

            – Ты что в каморке для швабр сидишь?

            А я сижу на полу в каморке под лестницей, дверь в которую рядом со входом на второй этаж! В темноте я не в ту дверь зашла!

            Нужно было что-то отвечать, я и сказала, запинаясь, но с большим жаром:

            – Знаешь… так захотелось в одиночестве… посидеть!

            – Пореветь? – ухмыльнулся супруг. Его губы уже кривила усмешка.

            – А ты… как меня нашёл? – спросила я, поднимаясь.

            – Мне послышалось, что кто-то поскуливает в коридоре… Смотрю, тебя рядом нет. Я и пошёл искать. Странная ты… – Он нежно поцеловал меня в щеку.

            Август, 2024 г.

            Индия, Бангалор

            В гостинице

            Пару лет назад мы всей семьёй на выходные поехали в Питер. Сын (он тогда ещё учился в школе) захотел посмотреть на крейсер «Аврора».

            Как тут откажешь? Ну, захотел ребёнок посмотреть на пушки, которые известили мир о начале новой эпохи. Я, кстати, тоже их никогда не видела.

            Погода весенняя, солнце светит. Сели в машину, добрались из Москвы до «культурной столицы» за восемь часов.

            Приехали в гостиницу, в которой забронировали и оплатили два номера – для себя и для детей. Приходим на ресепшн, вынимаем паспорта, оформляемся.

            За стойкой стоят две девицы лет тридцати, тощие и плоские, как стиральные доски, одинаковые, как сёстры. Обе – яркие крашеные брюнетки, почему-то с ног до головы в чёрном и придирчиво рассматривают наши документы.

            По странному блеску в глазах той, что показалась мне постарше, я поняла, сейчас что-то будет. Ну, понятно, москвичи пожаловали. Что может быть подозрительнее московской семьи? Папа, мама, двое детей – очень подозрительно.

            Я стараюсь сохранять доброжелательное выражение лица, тоже на них поглядываю и в то же время, думаю: «Вот не спроста они в чёрном, как на похоронах… Да ещё и тощие… Значит, злые! И не замужем!»

            Замужняя женщина всегда безошибочно распознает незамужнюю. В глазах последней – замужество, вероятно, непростительный грех или глупость.

            Старшая из девиц смотрит на меня, как терминатор на Сару Коннор из первой части, где он должен был её убить и спрашивает:

            – А где паспорт мальчика?

            Я отвечаю, приветливо улыбаясь:

            – Мы не взяли паспорт сына. Он несовершеннолетний, но в мой паспорт сын вписан, и вот свидетельство о рождении… Пожалуйста, там все сведения.

            Другая девица смотрит на свидетельство о рождении, потом на меня… пристально:

            – Это ваш сын?

            – Конечно, мой, – ухмыляюсь, – а чей же ещё?

            И тут девица небрежно отодвигает свидетельство о рождении, словно это какой-то безграмотно заполненный почтовый бланк, а не официальный документ на бумаге с водяными знаками, с печатями и регистрационным номером.

            – Чем вы можете это подтвердить? – заявляет девица.

            Тут я вижу, как лицо мужа, стоящего рядом вытягивается удивлённым смайликом с круглыми глазами. Он даже оторвался от делового разговора по телефону. Сын тоже насторожился и придвинулся поближе к стойке.

            – В каком смысле, «подтвердить»? – переспрашиваю, – я его родила вообще-то.

            Девицы, перебивая друг друга, но в то же время, сплотившись, встав плечом к плечу, аргументируют:

            – Паспорта вашего сына нет... Без фото, как мы можем проверить, что это ваш сын?

            – Девушки, ну, вот же, свидетельство о рождении, официальный документ. Вот написано: «Марк Петрович Кусков». Там же указаны отец и мать. Наши паспорта у вас имеются. Сын вписан в паспорт мужа и в мой паспорт. Дочь тоже. Всё совпадает.

            Девица смотрит на меня, как Цербер, охраняющий врата Ада, и выдаёт:

            – Но без фотографии мы не можем проверить, что именно этот мальчик ваш сын.

            Сын стоит с раскрытым ртом от полного изумления. Дочь удивлённо на него смотрит.

            Я начинаю терять терпение:

            – Хотите сказать, что мне его в роддоме подменили? – смотрю на сына.

            Он уже на меня косится подозрительно, как будто я всю жизнь до шестнадцати лет скрывала этот позорный факт, и вот наступил момент, когда меня, наконец, вывели на чистую воду.

            Вмешивается муж:

            – Я могу подтвердить, что это наш сын, и то, что это моя жена и мать нашего сына, - и ко мне обращается: – У тебя с собой свидетельство о браке?

            Девица смотрит на супруга, как будто он ударился головой:

            – Вы-то можете, а мальчик может подтвердить, что он ваш сын?

            Мы оборачиваемся на сына. Он стоит красный от смущения и говорит:

            – Боюсь, самого момента рождения я не помню, но день рождения могу назвать, – называет.

            Я начинаю закипать:

            – Не знала, что надо предъявлять съёмки родов из роддома, чтобы в гостинице ребёнка заселить. Подождите, кажется, у меня есть фото паспорта сына в телефоне…

            Девицы злорадно усмехаются, и я понимаю, что сейчас они скажут, что фото паспорта – фотошоп.

            Старшая ведьма всё же уступает:

            – Хорошо, пусть мальчик назовёт имя отца и матери, полностью фамилию, имя, отчество.

            Тут пояснение. Муж Кусков Пётр Олегович.

            Сын с облегчением вздыхает, выступает вперёд и выдаёт имя свёкра:

            – Мой отец – Кусков Олег Львович.

            Февраль, 2024 г.

            Индия, Бангалор