– Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
Строчки хрестоматийные. Заученные в детстве наизусть и почти полностью выдыхающиеся на выходе из школы. Кажется, ну что тут такого в этих простых, почти лишенных поэзии строчках? Да и стихи ли это? Рассказ!
Богатыри, не то, что нынешнее племя: да и вообще знакомство с русским алфавитом родственно ли званию русского человека?
А не выдохся ли он, русский?
Был, да весь и вышел?
Вот так и всё у Лермонтова. Строки забил заряд я в пушку туго в 91 году и вовсе станут пародийными. Помните: Забил заряд я в тушку Пуго?
Лермонтов приходит, наступает, настает, как осень или весна, неожиданно, мощно, почти неотвязно, но значительно позже.
В минуту жизни трудную!
Как будто он сидел в засаде на черкеса и только ждал удобного случая и объявился. И всё обрушил:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ...
Квасные патриоты с капустой в бороде говорят, что Лермонтов не мог написать эти строчки, вроде как подделка.
Но почему же? Как мы себя любим-то, не допуская даже мысли о том, что и на солнце пятна есть?!
Ведь странная любовь Лермонтова не побеждает рассудок, а покоряет его. Навсегда. Не покупаются
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья...
Ведь это не просто слова, а формула русской жизни. Поэт опрокидывает русское самосознание в бездну.
Лермонтов – демон?
А потом этот демон русской поэзии, пропитанный дионисийским духом, делает то, что не подвластно и Пушкину:
Но я люблю – за что, не знаю сам –…
Дрожащие огни печальных деревень;
Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз...
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.
Вот за эти дрожащие огни печальных деревень он себе воздвигает памятник нерукотворный.
Лермонтов!
19 февраля 1837 года Михаил Юрьевич Лермонтов пишет заключительные 16 стихов «Смерти поэта»: «А вы, надменные потомки...».
Спустя 11 дней его посадят под арест. Николай распорядится: ...старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он...
Ну, конечно, помешан. Давно помешан на стихах, на Байроне, которому он безуспешно подражал, покуда не потребовал к ответу поэта к священной жертве Аполлон...
Весь ранний Лермонтов – бледная тень своего, как считается, род Лермонтовых вышел из Шотландии, сородича. Хотя:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой...
Странник, пройдя тропой европейского романтизма, возвращается в родные Палестины. Торной тропой русской поэзии к Лермонтову придет и слава.
Вообще же, если подсчитать дни, минуты, отданные Лермонтовым поэтической музе, то получается почти мгновение.
Смерть одного гения явилась отправной точкой – другого.
Как уже указывалось выше, почти все, что писал Лермонтов до бьющей наотмашь болью эпитафии о потере своего собрата по перу и таланту, отдает подражательством.
А «Смерть поэта», размноженное в списках и разошедшаяся, словно круги по воде, по салонам, сделало имя автора не только известным, но и ввело его в пушкинский круг, где Поэта уже не было.
Они так ни разу и не встретились.
А нужна ли эта встреча?
Их пути пересеклись в вечности. Этого вполне достаточно.
Пушкин и Лермонтов.
Василий Розанов считал, что русская литература пошла по стопам Лермонтова, а не Пушкина:
Лермонтов очаровал ее и напугал своей таинственностью и глубиной.
Но его литературные наследники по прямой, Гоголь, Достоевский и Толстой, как могли, открещивались от его имени. Особенно Достоевский.
Миссия Пушкина хотя и с трудом, и только частично, но все же укладывается в человеческие понятия; по существу она ясна. Миссия Лермонтова – одна из глубочайших загадок нашей культуры… – писал Даниил Андреев в «Розе мира».
В «Розе мира» Даниил Андреев говорит о поэте, как о пророке. Мессианство Лермонтова? Но в чем оно? Наверное в том, что жил безотчетно и безоглядно, как поэт и умер, как поэт.
Но этого мало.
Наверное, Лермонтов просто и ясно вывел формулу русской жизни, любви и понимания этого безбрежного, безумного простора, шири и глубины, дурости и величия.
Все творчество Лермонтова вмещается в короткий отрезок, от 1837 до рокового выстрела в Пятигорске в 1841 годов.
Накануне собственной смерти Лермонтов в письме бабушке попросил прислать ему томик Шекспира. Письмо ещё не пришло, а Лермонтова уже не стало. Бабушка в буквальном смысле слова ослепла от горя. Веки набухли от слёз, их приходилось придерживать руками…
И это была, по словам Розанова, катастрофа. Или просто – начало бессмертия…
В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко –
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
Михаил Юрьевич, потомки Вас обманули. Вам было не жаль прошлого, а им настоящего. И будущего.
Россия спит. Это Вы усыпили ее своим демоническим унынием:
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Ужель свобода и покой именно в этом?
Тогда, что же дальше?
А дальше...
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит...
И это всё?
Всё!
Разве мало?
Страна, летящая в бездну, сгорающая в огне, словно Денница. Страна негодяев и гениев с пляшущим на костях своего псевдо-предка в Середниково шарлатана Михаила Лермонтова.
Денница – любимый сын Бога, низвергнутый с небес.
Демон, ставший ничем.
А говорил в сердце своем:
Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему.
Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней...
Кто был ничем, то и стал ничем. И остался ни с чем.
Вот это и есть – Россия, вечно возносящаяся к небесам и сгорающая в плотных слоях атмосферы.
Во главе с её ангелом, Михаилом.
Лермонтовым...
И Терек прыгает, как львица
С мохнатой гривой на хребте...
У львицы нет гривы, но зато как красиво...
летим!
