Действующие лица:
Летописец.
Князь Андрей Звенигородский, елецкий воевода XVI века.
Иван Никитич Мясной, елецкий голова в 1591 году.
Василий Фёдорович Зуев, известный естествоиспытатель.
Иван Уклеин, елецкий купец.
Николай Александрович Ридингер, полковник, елецкий полицмейстер.
Михаил Александрович Стахович, помещик, предводитель елецкого дворянства.
Василий Иванович Немирович-Данченко, писатель, путешественник и журналист.
Иван Алексеевич Бунин, писатель, нобелевский лауреат.
Николай Семёнович Лесков, писатель.
Александр Сергеевич Пушкин, Солнце русской поэзии, наше Всё.
Михаил Фёдорович Романов, царь.
Пётр I.
Александр I.
Николай I.
Александр II.
Ленин.
Яков Димидыч Нечаев, однодворец.
Петр Стефанович Россихин, елецкий городской голова.
Его супруга.
Миша, орловский купеческий сын, 19 лет.
Иван Леонтьич, елецкий купец, дядя Миши.
Арина Леонтьевна, орловская купчиха, маменька Миши.
Катерина Леонтьевна, почтенная вдова, тётушка Миши.
Алёшка Коншин, донской казак.
Кирейка Чукардин, елецкий стрелец.
Алёшка Малявин, сын боярский.
Няня Стаховича.
Баба с коромыслом, сквозной персонаж, резонёр.
Массовка:
Стрельцы, казаки, дети боярские, купцы, жёны купцов и чиновников, барышни, крестьянские девки, царские придворные, народ.
Актёры и участники массовых сцен меняют костюмы соответственно эпохе.
Сценарий спектакля основан на цитатах из летописей, исторических документов, научной, публицистической и художественной литературы, а также на этнографических материалах, елецких легендах и бытовом, разговорном колорите елецких мест.
Часть I
Сцена 1
Летописец в келье. Полумрак, горит одна свеча.
Летописец (читает)
«В лето 6654 от Сотворения мира, а от Рождества Христова в 1146 году князь Святослав Ольгович иде в Рязань на Оку, и быв во Мченске, и в Дубке на Дону, и в Ельце…»
Слышатся отдалённые звуки страшной сечи.
Летописец (читает громче)
«Бысть в пятое на десять лето царства Тохтамышева, а в седьмое лето княжениа великаго князя Василиа Дмитриевичя, а в третье на десять лето по Татарщине, по Московьском взятии. Прииде некыи царь, именем Темирь Аксакъ, с восточныя стрáны, от Сине Орды, от Самарханьския зéмля, и велику брань сотвори и многъ мятежь въздвиже, в Орде и на Руси, своим прихождением.
Сии же Темиръ Аксакъ мнози рати начá творити, многы брани въздвиже, многы сечи показа и многы победы учини, многы грады разори, многы люди погуби, многы страны и земли повоева, многы языки поплени, многы княжениа и царьства покори под себе.
И оттоле въсхоте ити на Русскую зéмлю и к Москве, христианъ воевати. И проиде всю Орду и всю землю Татарьскую, и прииде близ предел Рязанскиа зéмля и взя град Елечь, и князя Елечьскаго изнима, и многы люди помучи».
Звуки сечи стихают.
На экране возникает Елецкий образ Богородицы.
«Темиръ Аксаку же стоящу въ едином месте две недели, и возлеже в шатре своем и усну и виде сон страшен зело: в сиянии лучезарном жену благолепия и величия неописанного.
Онъ же, внезапу вздрогнувъ и скачивъ, возопи гласомъ велиимъ, трепеща и трясыйся, глаголя, о что сие есть? И повеле всю силу свою безчисленную возвратити вспять и устремися на бегъ, Божие гневомъ и Пречистыя Богородицы гонимъ».
В 1357 году в княжение Иоанна Иоанновича Московского угодник Божий Алексей митрополит проезжал через Елец в татарскую орду и пророчествовал о возрождении города, и в знак восстановления его положил обруч на берегу реки Сосны, и воззря на град благословил оный. В сие время летали поднявшиеся голуби из Засосенского леса.
Летописец уходит. Экран гаснет.
Сцена 2
Выбегает стрелец, у него в руках свиток. Всё время, пока он читает, на сцену выходят служилые люди — группами, по одному, по два.
Стрелец (читает)
«На Рождество Христово, 25 декабря 1591 года, пришли ставить новую Елецкую крепость и город первые строители, ими были служилые люди — стрельцы и казаки.
По указу царя Фёдора Иоанновича в Елец набирались 600 полковых казаков, 200 стрельцов, 38 пушкарей и затинщиков, 8 воротников, 5 плотников.
На службу в Елец пришли дети боярские: Семён Зиборов, Филя Белоусов, Иван Лавухин, Лёва Меркулов, Курбат Пищулин, Никита Хаустов, Афоня Чеплыгин, Потап Неделин, Лавер Толдыкин, Костя Полунин, Карп Сальков, Юша Молявин…
Казаки: Треня и Бессон Моревы, Степан Денисов, Бабайко Неустроев, Калина Панов, Иван Ветчинин…
Стрельцы: Миляй Телегин, Гаврила Чукардин, Афоня Щедрин, Первой Лукъянов, Микифор Головин, Богдан Месищев, Гриша Кабель…
Пушкари, затинщики и воротники: Василий Лаврищев, Тимоха Урюпин, Игнат Бородулин, Петруша Борисов, Тимоха Микифоров…
Воеводою был поставлен князь Андрей Дмитриевич Звенигородский (выходит), да в помощь ему «голова» Иван Никитич Мясной (выходит)».
В то время как стрелец перечисляет елецкие фамилии, на сцену ещё выходят служилые люди.
Слышен стук топоров, молотков, шум-гам… разговоры…
(Все герои, их истории и разговоры — подлинные.)
Иван Никитич Мясной
Велено, князь, по государеву указу город Елец и острог доделывать. И город Елец срублен, а не крыт, и тайник не сделан, и по острогу башни не дорублены, и около острогу ров не копан, и надолбы не поставлены, и вниз по Сосне до Острожной башни, которая на Аргамачьей горе, острог не поставлен!
Андрей Дмитриевич Звенигородский
Иван Никитич, доделывать некем. Многие казаки дворишков себе не поставили, а иные разбежалися. А казаки, и стрельцы, и пушкари, и затинщики города крыть и тайника делать, и башен острожных доделывать не умеют, и без того по вся дни на сторожах и по дозорам от татарских набег.
Разговаривают между собой служилые люди (стрельцы, казаки, пушкари) — громко, эмоционально, горланят, сопереживают.
Служилые люди
— Написались на Елец в казаки Шамонка с сыном, да со товарищи: Пронька, да Ребинка, да Якунька Галкин, да Тимоха Зубов — да дворы себе уже поставили.
— А у Лёвки Лобанова вот что содеилось: о прошлом году о Покрове Святой Богородицы подговорил ливенский казак Осипка Сидоров жену его, Дарькою зовут, Олексеева дочь, — и та жена от него Лёвки сбежала с тем Осипком, да снесла живота, денег и платья на девять рублёв! И Осипко Дарьку не отдаёт — себе женился!
— Написался на государеву службу в стрельцы на новый город на Елец Кирейка Чукардин из Соловы, и город, и острог ставил, и двор собе поставил. А сын боярский Богдан Степанов сын Селиванов из Соловы животишка его, и жену и жеребей не отдаёт, и грозился убити на смерть.
Кирейка Чукардин
Да каково животишко! Трое лошадей: два мерина — мерин бур да мерин саврас, — да кобыла бура, да две коровы дойных, да два быка третьяки, да два подтелка, да десятеро овец, да десятеро свиней, да ржи тринадцать копён, да овса пятнадцать!
— А я — Алёшка Коншин сын Спицын — донской казак, служил государю десять лет всякие службы: на улусы татарские хаживал, и на перевозах сторожил, и полон отграмливал, и языки имал, и взяли меня в полон крымские люди под Перекопою, ранили замертво, и я мучился в полону во Царьгороде семь лет, а из полону на Русь вышел без мены и без выкупу. А теперь хочу на Ельце служить.
— А казак Олександра Хотяинцева приказу — Федька Расторгуй купил рыбы на три рубли с полтиною и ту рыбу отнял у него стрелец Осипа Каверина сотни — Куприк Чеботарь, а понёс ту рыбу к Осипу на двор!
Казаки (волнуются)
— От тех стрельцов нам казакам житья нету!
— А воеводы нам от них оборон не учиняют!
— Челобитную царю писать надо!
Казаки сходятся вокруг дьячка и пишут жалобу.
Челобитная елецких казаков царю Федору Иоанновичу:
«Царю, государю, великому князю Фёдару Ивановичю всея Руси бьют челом халопи твои государевы елецкия казаки Олександрава приказу Хотяинцава петидесятник Микитка Борбоша да десетники Ондрей Малыгин да Офоня Денисов и во всех товарищав сваих ста человек. Росписал, государь, нам сторожи Иван Никитич Месной по острогу, и довелось, государь, нам сту человекам старожить на углу над Сосною на башеньки, да на Ливенских воротах… и к тем, государь, старожам ходим мы, халопи твои, мима стрелецкой слободы… и стрельци, государь… нас лают собаками… и к сторожам проитить не дают… приежжают к Ливенским воротам в полначь и… сильно нас лают, а воеводы, государь, нам от них оборани не учинят. Милостивый царь, государь, вели нам от тех стрельцов оборан учинить. Царь, государь, смилуйся».
Молодой сын боярский
А я Алёшка Малявин — сын боярский. Было у отца моего поместьецо во Мценску. И отца моего убили татарове, как приходили ко Мценску тому девятый год, и поместьецо выжгли и вывоевали, и людей, и крестьян в полон поимали. А я остался после отца своего с матушкою и от бедности сшёл в Новосильский уезд. И как почали устраивати новый город Елец, написался на Елец на житьё в дети боярские, и матушку свою со всем животом на Елец вывез и дворишко поставил.
Андрей Звенигородский
Город Елец по государеву указу поставили. Сделано по острогу шесть башен больших, да ворота проезжие: Ливенские, Новосильские, Данковские, да Водяная башня с воротами, и город покрыт, и пушкари по городу по башням и на остроге расписаны, и в сторожи казаков посылают, и дети боярские поместьями вёрстаны, мало было пушкарей, да набрали новых, сколько пригож, чтоб в осадное время люди в городе и в остроге были готовы.
Иван Мясной
Велено мне, князь, быти к Москве не мешкая, а город оставить на береженье голове казачьему Олександру Хотяинцову, и чтоб сотники казачьи в слободах, и сотники срелецкие в слободах береглися накрепко. И в остроге сторожи были, и ворота острожные поранее запирали.
Клич
Вороты запереть!!!
Все, гомоня, разбегаются.
Ворота запираются.
Сцена 3
Выходит баба с коромыслом, с пустыми вёдрами, останавливается в сторонке.
Проходят по очереди по сцене с репликами Зуев, Уклеин, Ридингер, Стахович и Немирович-Данченко, представляются зрителям, каждый в руках держит свою книгу.
Василий Фёдорович Зуев — известный русский естествоиспытатель, академик Петербургской академии наук
1787 год. Елец — старинный и изрядный город. Стоит на красивом месте по левую сторону реки Сосны, при впадении речек Ельца и Лучка. Строения в нём хорошие, как деревянные, так и каменные. Город расположен ныне по плану. Улицы прямые и широкие.
Иван Уклеин — елецкий купец и первый елецкий краевед
1847 год. В настоящее время город Елец принадлежит к малому числу уездных красивых городов. Он построен по новому плану с довольно широкими улицами, простирается в длину на три с половиной версты. Строения в нём большею частью каменные, есть дома лучшей благовидности и отделаны по последнему вкусу архитектуры.
Михаил Александрович Стахович — помещик, предводитель елецкого дворянства, автор книги «История, этнография и статистика Елецкого уезда»
1858 год. Ландшафты в некоторых местах Елецкого уезда напоминают рейнские окрестности и ту известную часть Саксонии на пути в Богемию, которую называют Саксонской Швейцарией. Всем известны превосходные окрестности Красивой Мечи… но справедливость заставляет сказать, что притоки Сосны и Мечи в северной части Елецкого уезда, не только не уступают окрестностям самой Мечи, но и превосходят их разнообразием и живописностью; таковы местоположения сёл: во-первых, Рябинки на реке Ворголе, во-вторых, сельца Пальны-Первовской, деревни Пальны-Ламской… в-третьих, села Воронца, лежащего на реке Воронце, и, наконец, в-четвёртых, местоположение самого города и окрестностей его по рекам Сосне и Ельчику.
Николай Александрович Ридингер — елецкий полицмейстер, один из первых елецких краеведов
1865 год. Елец представляется одним из лучших городов в Центральной России, не только сравнительно с уездными, но некоторыми даже и губернскими городами.
Василий Иванович Немирович-Данченко — известный московский журналист и путешественник
1885 год. Город казался громадным. По наружному виду — хоть куда. Город действительно оказался интересным. Вид города из женского монастыря был в высшей степени красив. Массы домов и церквей, грандиозный собор, с честью занявший бы место даже в Москве, покрывали холмы, сползали в долины и снова подымались на высоту. Но что здесь лучше всего, это — окрестности. Город со своими домами весь рисовался перед нами на своём холму. Река внизу, синяя даль с очерками туманных рощ и садов.
Ридингер
А в 1812 году пленные французы делали сад Кожухова, что за Чёрною слободою, теперь принадлежит Петру Ивановичу Калабину. В этом саду были фонтаны, каскады, гроты, беседки, и всё отделано изящно. В этом же саду принимали персидского посла Хозрев-Мирзу, брата персидского шаха, ехавшего после персидской войны в 1828 году в Петербург.
Баба с коромыслом
Ды, будя бряхать-то!
Все быстро уходят, на сцене остается Стахович, внимательно смотрит на бабу.
Стахович (произносит)
Язык народа имеет здесь много особенностей, нигде кроме не встречающихся…
Баба оторопело смотрит на Стаховича и уходит.
Часть II
Сцена 4
В кабинете за письменным столом сидит Михаил Александрович Стахович, рядом — нянька плетёт кружево; под стук коклюшек Стахович работает над книгой «История, этнография и статистика города Ельца».
Стахович (продолжает)
…замечательна древность этой ветви совершенно особого русского наречия…
…таковы формы: хо-дя, гу-ля-я, пой-дё, при-дя, у-в-Яльцу…
…наконец, главная черта елецкого наречия — уменьшительное «кя» вместо «ко» и «ка»: ля-гонь-кя, мá-монь-кя, руч-кю, ми-лень-кяй — это слышно постоянно не только во всех однодворческих селеньях, но и даже в наречии купцов и мещан города Ельца.
Нянька (нараспев)
Ой, барин, милинькяй, ды что ж ты ручушкю свою не жалеишь, головкю не берегёшь, другой гуляя у в Яльцу, пойдёть у трактир, у киятр… Дай-ка я у макушечкю табе поцалую.
Стахович
Погоди, нянька, дай допишу:
Звук «щ» почти не присутствует и заменяется «шш».
По авансцене проходит Немирович-Данченко.
Немирович-Данченко (спрашивает у встречного мужика)
Подскажи, любезный, как пройти в бунинские Озёрки?
Тот отвечает
Па шшабёки, па шшабёнки и до плошшади!
Сцена 5
Иван Алексеевич Бунин сидит за столом.
Бунин (пишет)
Сад в нынешнем году снял у нас мещанин Богомолов. Стеречь его он прислал своего земляка однодворца Якова Демидыча Нечаева. Говор у него старинный, косолапый, крупный, он говорит шшо. яво, мояво, табе, сабе, таперь, и все как-то так, что слушать его большое удовольствие.
«Божье древо».
Пока Бунин пишет, на сцену выходит Нечаев, ставит шалаш, приносит пень, обустраивает место для костра, вешает чайник, садится на пень и начинает разговор с Буниным.
Нечаев
Вот и домок, как у зайца тирямок!
Маяго кобелькя нынче чтой-то весь день не видать, весь день на гумне мышкуя. А это уж обязательно к дожжу, она, мышь-крыса усякая, перед дожжом сильней пахня. Ну, що ж, и помóча маленько, авось ня сахарные, ня растаем…
Бунин
Я всё дивился, сколько употребляет он слов старинных, древних даже, почти всеми забытых: изнугаться вместо издеваться, ухамить вместо урвать, варяжить вместо торговать, огонь взгнетать вместо зажигать… ногайцев он называл кумане — древнее название половцев, — конину маханиной. Формы у него тоже свои. Про своего кобелька он сказал так: «Он любит воять в тёмные ночи».
Яков
Жить надо так, как деды жили, прадеды…
Я живу, как Бог вялит, я, как говорится, Божья древо: куды ветер, туды и она…
Яков поднимается, бодро идёт к огню и на ходу легонько притоптывает лаптями.
Яков (поёт)
Сова ль моя, совка,
Сова ль моя, вдовка!
Где ж ты бывала,
Где ж ты лятала?
Ты приветь мине, Луне (то есть птицу Луня),
Поди замуж за мине!
(Поясняет.) А она, значит, ня жалая, ня хоча…
А она ня хоча
Ды как захохоча!
Назад сторонилась,
У лес завалилась —
Кверху ногою,
Об пень головою…
Выходят бабы и девки.
Яков
А вот и барские явилися, у вас бедного на пиру обносят, стеблом глаза колят, кажный стаканчик считают.
Баба с коромыслом (со смехом)
Старый человек, а шшё бреша.
Звучит елецкая рояльная гармонь.
Яков Демидыч
Хорошо играить! Попляшим?
Баба
Попляшим, да не усе!
Яков
А то ль ниш усе! Только свои — обапольные!
Девки пляшут «Елецкого».
Елецкая пляска, или «Елецкого», называется так по частушечным текстам, связанным с городом Ельцом. Главное отличие «Елецкого» от «Матани» проявляется в хореографии: пары девушек становятся друг против друга, одна запевает, а остальные, приплясывая, подхватывают, после чего, притоптывая, приплясывая, пары меняются местами. Сольный запев каждой частушки исполнялся по очереди в каждой паре.
1. Ой, подруга дорогая, выходи и становись (соло),
Замечательно ялецкого играет гармонист (хором).
Пляшут, меняются местами попарно.
2. Я ялецкого пляшу, во все стороны гляжу (соло).
Ой, в какой же стороне мой милой идёть ко мне (хором).
И так далее…
3. Я ялецкого пляшу, сама не ялецкая,
Я такая боевая, девушка простецкая.
4. Чтоб ялецкого плясать, частушек много надо знать,
А я знаю только две, про тябе и про мяне!
Выходят ещё четыре девушки.
1. Мне ялецкого плясать мамаша не вялела,
Она, моя хорошая, ботиночки жалела.
2. Елец-город, Елец-город, Елец-город славится,
Ни один залётка милый, вся семейка нравится.
3. Я ялецкого плясала, завлекала сокола,
А мой милый ходить боком всё вокруг да около.
4. Мы ялецкого плясали, загорелись пятки,
Где пожарная команда, что за беспорядки?
Залихватски играет гармонь!
Яков Демидыч (поёт)
Мои страданья люты,
Вообрази сабе!
И вспомни те минуты.
Как я был люб табе!
Девушки
Откуда ты, Яков Демидыч, такие песни знаешь? Это же песни господские!
Яков
А мы и сами, однодворцы, раньше, бают, господа были. Над нами барские и теперь смеются: «Ты, мол, галман, чьих господ барин?»
Баба с коромыслом (игриво, шутя)
Будя бряхучай, будя бястыжай. Табе вон на кладбишшу поместья давно готова.
Все смеются, расходятся.
Яков (уходит с песней)
Расцвяли твяты лазориваи,
Понеслись духи малинываи…
Часть III
Сцена 6. Лесков
Писатель стоит за конторкой, начинает писать.
Лесков (произносит)
Лесков Николай Семёнович. Рассказ «Грабёж».
То, о чём он пишет, как бы оживает на сцене.
За круглым маленьким столиком в креслах сидят матушка Арина Леонтьевна и тётушка Катерина Леонтьевна.
Перед ними на небольшом диванчике — Миша (19 лет), читает книгу.
Миша (обращаясь к зрителям)
Домик у нас в Орле был небольшой, но очень хорошо, по-купечески обряженный. Матушка и тётенька были из Ельца и там, в Ельце, очень хорошее родство имели, но редко со своими виделись, потому что елецкие купцы любят перед орловскими гордиться и в компании часто бывают воители.
Катерина Леонтьевна
Не женись, Миша, на орловской — ни за что не женись. Здешние, орловские, все как переверчены — не то они купчихи, не то благородные. За офицеров выходят. А ты проси маменьку, чтобы она взяла тебе жену из Ельца, откуда мы сами с ней родом. Там в купечестве мужчины гуляки, но невесты есть настоящие девицы: скромные, на офицеров не смотрят. На такой как женишься, то и благодать в дом приведёшь.
Раздаётся сильный стук в ворота. Грохот. Тётушка вскакивает.
Матушка
Ах! (В испуге прижимает руку к сердцу.)
Арина Леонтьевна
Господи Исусе Христе, помилуй нас!
Ведь это братец Иван Леонтьич из Ельца приехал! Миша, скорее бери ключ от ворот, бежи ему навстречу!
Входит Иван Леонтьич.
Иван Леонтьич
Что это вы, как тетери, днём закупорились? Эх вы, вороны-сударыни, купчихи орловские!
У вас и город-то не то город, не то пожарище — ни на что не похож. Нет, далеко вам до нашего Ельца, даром, что вы губернские. Наш Елец хоть уезд-городок, да Москвы уголок!
Арина Леонтьевна
Разве вы, братец, не знаете, какое у нас орловское положение? И день, и ночь от воров да от полиции запираемся.
Иван Леонтьич
Это у всех одно положение. И мы от своих воров да от полиции запираемся, но только на ночь, а на что же днём?!
Катерина Леонтьевна
По какому такому делу вы, братец, приехали?
Иван Леонтьич
Приехал я по церковной надобности. Дьякон нам хороший в приход нужен, чтоб к нашему елецкому вкусу подходящий, чтоб мог и вопль пустить и памятную завойку сделать, а в Орле, говорят, есть два дьякона с голосами. Вот мы одного у вас и отберём!
Должен ты, брат Мишутка, меня в гостиницу проводить.
Миша
Это вы, дяденька, мне говорите?
Дядя
Известно, тебе. Кто же ещё кроме тебя, Мишутка? Ну а если обижаешься, так, пожалуй, назову тебя Михайло Михайлович: окажи родственную услугу — проводи, сделай милость, на чужой стороне дядю родного.
Арина Леонтьевна
Отпущу Мишу только на один час. Он у нас ещё млад, и со двора в вечернее время никуда выходить не обвык.
Миша
Как же это я могу в точности знать, что час уже прошёл и что новая минута начинается. У меня своих часов нет.
Дядя
Ах, у тебя ещё до сей поры даже и часов своих нет, плохо же твоё дело. Одевай, племянник, гостиное платье, пойдём к часовшыку, и я тебе в подарок часы куплю. Пусть у тебя за провожанье дядина память будет. Часы купим серебряные с золотым ободочком и с цепочкой. Такие часы у нас в Ельце теперь самые модные!
Миша (зрителям)
На нутре у меня так стало весело и эта дяденькина елецкая развязка очень мне понравилась!
Дядя и Миша крестятся, маменька и тётенька крестят их. Все расходятся.
Маменька, тётенька
Господи, благослови!
Сцена 7
На сцене ельчане XIX века.
Один купец (нахваливает Елец)
Елец издревле славится! Наш князь Фёдор Елецкий вместе с Дмитрием Донским на Куликовом поле с татарами бился! А митрополит Московский Алексей Чудотворец наш город благословил! Святитель Тихон Задонский Елец Новым Сионом называл!
Второй купец (подхватывает)
А в Москве самый лучший дьякон — наш елецкий — Андрей Шеховцов! Так и говорят: «На что в Москве можно подивиться? — Царь-колокол, Царь-пушка да дьякон Андрюшка!»
Третий купец (с супругой, говорит)
Наш Елец хоть и уездный, а получше многих губернских будет!
У нас и первогильдейных купцов побольше, чем в Орле!
У нас и цари бывали!
Купца осаживает та же баба с вёдрами.
Баба
Ды, будя бряхать-то! Черникина индюка наследник!
Вмешивается жена третьего купца, защищает мужа.
Жена
А ты кто такая?! Иш, лошадишша! Барыня Заусайлова! Ничего не знает, а себе ещё говорит!
Все участники остаются на сцене.
Сцена 8. С царями
Картины быстро сменяют друг друга.
1. Михаил Романов
Бежит мальчишка.
Мальчишка
Царёва карета на Чёрной слободе завязла! Уся у грязи, рюзи-рюзию!
Мужики
А ну, народ, навались, поднатужимся! Царя-батюшку, Михаила Фёдорыча, на сухую месту выташшим!
Вытаскивают.
Царь
Жалую вас, чернослободцев, землями аж до села Рогатова и дарую вам на то свою царскую грамоту, золотыми буквами писаную!
Баба с коромыслом
Вот за энто и дражнють усю Чёрную слободу — «Залатыи буквы!».
2. Пётр Первый
Стремительно входит со свитой Пётр.
Пётр
Ну, хороши! Меня у вас под Ельцом чуть разбойники не ограбили! Не зря говорят: «Елец — всем ворам отец!»
Ельчане
— Не взыщи, Пётр Алексеевич! Так ещё со Смутного времени говорят, когда Елец, не взыщи, сторону Лжедмитрия держал и с воеводами царя Василия Шуйского, не взыщи, бился.
— С того времени и повелось: «Орёл да Кромы — первые воры, Ливны — всем ворам дивны, Карачев — на поддачу, а Елец — всем ворам отец».
Городской голова Россихин с женой, подходят, кланяются.
Россихин
Отведай, царь-батюшка, Пётр Алексеевич, нашей елецкой корчежной браги.
Петр
Кто таков?
Россихин
Городской голова елецкий — Пётр Стефанов Россихин.
Пётр
Ну, Россихин, у кого в руках, у того и в устах. Испей сам сперва да жену свою попотчуй.
Пьет Россихин, потом его жена (пригубила), после пьёт царь.
Свита (кричит)
Виват! Виват! Виват!
3. Александр I
Царь прогуливается по сцене в окружении придворных и восторженных барышень (весь томный такой).
Александр I
При мне, как при бабушке, Великой Екатерине: империя процветает, народ благоденствует. Вот, к примеру, уездный город Елец — а я, господа, назову его в числе пяти важнейших торговых центров России.
Барышни
Ах! Ах! Государь, Александр Павлович, Вы истинный благодетель своих подданных!
Долго ахают, закатывают глаза, прижимают руки к груди.
4. Николай I
На сцене — царь, чиновники, купцы, дамы.
Царь
Дарую Ельцу торговые права, равные губернским и портовым городам! Николай Первый.
Чиновники, купцы
Верноподданнейше благодарим, Ваше Величество! Покорнейше просим отведать блинков-с.
Царь
А что же вы, ельчане-сычужники, меня вашим хваленым сычугом не угостите? Говорят, он у вас недурен.
Чиновники
Сию минуту, ваше величество!
5. Александр II
Читает указ, секретарь записывает.
Александр
Всемилостивейше повелеваем открыть в Ельце первое в Российской Империи Железнодорожное училище для подготовки машинистов, телеграфистов и механиков. Александр Второй.
(Здесь — пункты 5 и 6 — некоторое смещение в исторической хронологии, театральные условности это позволяют.)
6
Вдруг выглядывает из-за занавеса Ленин (узнаваем — кепка, картавость, рука вперёд).
Ленин
А в Ельце охранка закрыла библиотечку для железнодорожных рабочих! Вот как царское самодержавие боится народного просвещения!!! А мы сделаем в Ельце — Елецкую республику!
Ура! Товарищи!
Скрывается за занавесом.
Во время его реплики все замерли в разных позах, на лицах испуг и недоумение. Немая сцена.
Потом все как будто оживают, действие продолжается там, где его прервал Ленин.
Сцена 9
Среди дам — волнение.
Дамы
Пушкин, Пушкин! Говорят, едет через Елец на войну с турками!
«Влетает» Пушкин.
Пушкин
До Ельца дороги ужасны! Несколько раз коляска моя вязла в грязи, достойной грязи одесской! Мне случалось в сутки проехать не более пятидесяти вёрст!
Дамы
Александр Сергеевич, просим вас, прочтите что-нибудь! Просим стихотворение в альбом! Просим! Просим!!!
Пушкин
Тороплюсь в Арзрум, к брату Лёвушке.
Дамы
Просим! Просим!
Пушкин
Ну, извольте.
Читает стихотворение «Дорожные жалобы».
Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?..
Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать
И телятиной холодной
Трюфли Яра поминать?
То ли дело быть на месте,
По Мясницкой разъезжать.
О деревне, о невесте
На досуге помышлять!
То ли дело рюмка рома,
Ночью сон, поутру чай;
То ли дело, братцы, дома!..
Ну, пошёл же, погоняй!..
Уходит. Все рукоплещут ему вслед.
Сцена 10
На сцене собираются все участники.
На экране появляется вид: излучина реки Сосны, на высоком берегу — Вознесенский собор.
Вперёд выходит Иван Алексеевич Бунин (звучит фонограмма — голос доносится как будто издалёка).
Бунин
«Я смотрел на реку, серой рябью равномерно шедшую к жёлтым скалам, делавшею под ними поворот на юг и пропадавшую вдали, опять думал о том, что даже и при печенегах всё так же шла она…
…Дальше — Чёрная Слобода, Аргамача, скалистые обрывы, на которых она стоит, и тысячи лет текущая под ними на далёкий юг, к Дону, река, в которой погиб когда-то молодой татарский князь: его, говорят, покарала чудотворная икона Божьей Матери, и доныне пребывающая в самой старой из всех наших церквей, что стоит над рекой, как раз против Аргамачи…
…Самый город тоже гордился своей древностью и имел на то полное право: он и впрямь был одним из самых древних русских городов…»
Раздаётся красный звон (из колокольных звонов Свято-Успенской Святогорской лавры).
КОНЕЦ
В сценарии использованы следующие источники:
1. Никоновская летопись.
2. Сказание о Темир-Аксаке.
3. Документы о строительстве Елецкой крепости в 1591-1594 годах.
4. Работы елецких историков и краеведов XIX века: Уклеина, Ридингера, Стаховича.
5. Очерк о Ельце В. И. Немировича-Данченко 1885 года.
6. Бунин И. А. «Божье древо» (рассказ), «Жизнь Арсеньева» (роман).
7. Лесков Н. С. «Грабеж» (рассказ).
8. Пушкин А. С. «Путешествие в Арзрум»; стихотворение «Дорожные жалобы».
9. Елецкие легенды и предания.
10. Этнографические материалы и наблюдения.
