***

Колёсико лунное древней моей радиолы –

Потёртое – вертится – ловит далёкие волны.

Звенит запредельный реликтовый свет –

Пышет.

Скрипят шестерни меднобоких планет –

Слышно.

Визгливой кометы огнивится хвост –

Рыже,

И слабые всхлипы родившихся звёзд –

Тише...

Туманных пульсаров беззвучно – печальные всклики,

Немые – кружащихся бледных  Плеяд –  перемиги...

И вдруг – где-то там, синезвёздной округи  –

Выше

«... Мы эхо , мы долгое эхо друг друга» –

Слышишь?

***

Месторожденье тишины

Неявно душам непростившим  –

Ты говоришь – весны не слышно,

Но всё – дыхание весны.

Рассвета бледный хризолит

Пронзён берёзоватой свилью,

И золотисто-синей пылью

Осыпан леса монолит.

Не разделяй любви моей –

Ей быть разбитой не пристало –

Она из лунного кристалла

И звёздных приисков светлей.

И все признания мои –

Одно огранчивей другого –

Верни в сокровищницу снова,

И все украденные дни.

Осколком мутным блекнет сон,

Небесный развернулся свиток,

И каждый миг, как жёлтый слиток –

Измерен, взвешен, оценён...

***

Луны приоблачилась полугранность,

Облекла высь, умерив звёздный пыл,

И соловей свой серафимски странный

Напев – канона древнего – забыл.

И как не позабыть – такое солнце

Цветится – лепесток за лепестком,

И занавесь туманистая рвётся

Проснувшимся в неволе ветерком.

Исчезла – чёрным ходом – темь ночная

Следы теней запечатлев в пыли,

Когда вернулась к нам очередная

Весна  от сотворения любви.

Предчувственно сиреневеет затишь,

И розовится небо зарево –

Сказать, что для меня ты много значишь -

Не передать по сути ничего...

***

Весна вошла в преполовенье,*

Всё увлекая за собой,

Поверх заплаканной сирени

Тумана сизого повой*.

Травы шершавистая посконь

Босые ствольцы обвила,

И каплю ладанного воска

Ромашка в темень пролила.

Свята загубленная юность

Садов  изнежно-заревых,

За солнце – в бранях грозовых

Разодранная  тонкорунность...

Зазвёздной вечности – вдали

Светло алеет лепестковость –

О победительной любви

Неугасающая новость –

О близости последних вех –

Неотвратимой встречи – прежде,

И отвоёванной для всех

Неумирающей надежде...

*Преполовение -

 «полпути», середина между Пасхой и Пятидесятницей. 

***

Свежо сиренятся кусты

В низине приходского сада,

Ещё прозрачно не застыл

На тёплой темпере фасада

Последний, самый нежный слой

Густого утреннего света,

И солнце в красно-золотой

Для воскресенья приодето.

Капроном вишен – дымовым –

Легко укутаны скамейки,

И в ворсе шёлковом травы

Нарциссов гордая семейка –

В латунных зубчатых венцах –

Среди цветов породы редкой,

Жасминный воск – что кружевца –

Расплёскан глянцево по веткам.

Пчелиной братии – исон,

Магнолий – тонкая елейность,

И  словно вал со всех сторон –

Взметённых крон – неимоверность.

Как перед  бурей вешней  пуст –

Стихает сад и молкнут птицы,

И из дверных соборных уст

Плывет раскатисто – " Елицы ! "

*исон - тянущийся нижний, басовый голос в церковном пении.

*Елицы - все, которые (цсл) - "Елицы  во Христа крестистеся, во Христа облекостися"  - пасхальное песнопение, поётся вместо Трисвятого.

***

Лес темновзорится  – экое чучело! –

Страшен, лохмат  – одичал без весны,

В кудлах колючих – метелями скрученных –

Гребень завис острозубый луны.

Ость – от превратностей – ржавая, тусклая –

В редкий – со скрипом – ложится пробор.

И с высоты леденелого спуска я

Вижу залысины свежий зазор.

Да, постарел, испоконный, повылинял –

Но, погляди – где пуховится тал,

Твой молодняк для весны обессиленной

Сизых пролесок в подолы набрал...

Прощение

Март отступал – со снегом и дождём –

По самой непрохожей из распутиц,

И сад светлел на поприще своём,

Шепча молитвы тысячами устьиц.

Истаивали, воздух леденя,

Осталых звёзд оскольчатые крохи,

И травенела исподволь земля,

На каждом замирая полувздохе.

Услышишь ли – сквозь приглушь полумглы

И ломаность предсветных искажений –

В сердечную мембрану – стук весны,

Про холод позабывшей согрешений...

Ты будешь здесь – в моей священной тьме –

Где скрыта солнца вечного  константа,

До той поры, пока вернётся мне

Всё – до последнего кодранта.

***

Горяч весны-заботушки пригляд,

Но сад ершится – маменькин обнимыш –

Опять зелёнопуховой наряд

До самых осенин не скинешь.

Марит... И тучки очень уж темны,

И грома говорок хрипливый слышен,

И от жары слегка обнажены

Ключицы бледноцветных вишен.

Свежея, ветер дует озорно

Желтушным одуванчикам в затылки,

И дышит беззастенчиво в окно,

Своим тюльпанным духом пылким.

Котовый хвостик свесился с перил...

По лопушистым зонтикам – размашно,

Сорвавшись с крыши, дождь закостерил –

Шуршит, как мышь – совсем не страшно.

Ночнеет – в доме сотворили свет,

И нет ни капли мрака в этом свете...

Ни стервенелых туч, ни грозных бед –

Давай останемся, как дети...

***

За сизую охапку сон-травы

Апрелю проданное первородство*,

Во имя нас, во имя душ живых –

Весной оправданное вероломство.

Однорождённы – небо и вода,

Лучами распелёнутые солнца,

И раскололась звонко немота,

И веснословье пташье в уши льётся.

Переминаясь, кутают в туман

Берёзки – с глаз долой – худые стёгна*,

Но снова – блеск, и речь, и кутерьма,

Стеклённые – слепящей синью – окна.

Не в срок – патриархально-строгий лес

Предстал в обличье неизменно-юном,

И рассветлел, и изошёлся весь

Волнами нарастающего шума.

Земля забыла болести свои,

И всё спешит в небесный свет одеться –

Чтобы возможным сделалось любви

Воскреснуть в тёмной каменности сердца...

* стегно — бедро (церкслав.)

*проданное первородство — библейская история о том, как Исав продал Иакову первородство за чечевичную похлебку.