Идеей подложной безбожный вторгается век
в подкорку мужам, те бледнеют. А этот, пунцовый
от лжи или живости, просто живёт человек
вне времени будто. Во все времена образцовый.
Миляга Малахов? Ну как же, отец четверых…
На ветхозаветного Лазаря чем-то… Не нытик:
в долгах, будто в струпьях, хоть по лбу его, хоть под дых,
а он всё – с улыбкой. И прост в обращенье, как винтик.
Низы негодуют: «Нет, этого агнца хоть режь,
а он знай своё аллилуйя начальству!» И глухо
так кроют верхи и в курилке готовят мятеж,
направленный против замзава и даже главбуха.
Верхи его просят в президиум. Это когда
в их битве с народом нужны голоса от народа,
когда на повестке горячая стрижки страда
отар бессловесных. Малахов – такая порода.
Луч света средь тёмного царства озлобленных масс,
рекламная пауза в ужасах телекамланья,
он, право, готов хоть сегодня, хоть прямо сейчас
отдать с себя шерсть, а потом и себя – на закланье.
Товарищ Малахов не ради чинов и наград
на жертву заряжен. Не зная сомнений и страхов,
способен на всё: и любить, и клеймить. Даже рад!
Всегда лучезарный и новенький – хоть на парад,
хоть – к стенке в подвале расстрельном готовый Малахов.