Последняя просьба

Пётр Валентинович услышал заунывное на одной ноте: «Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставльшагося раба Твоего, брата нашего Петра». Неожиданно из ниоткуда материализовалось нечто — шкурка чёрно-серого цвета, длинный виляющий хвост, тело прозрачное крыльями прикрыто, лицо хитрое с глазами-бусинками, тоже серое и остроносое. Существо улыбалось в седые усы и разводило руками.

— Эй, ты кто? — резонно спросил Пётр Валентинович.

— Ангел я. Вам — новопреставленным — обязан разъяснять, показывать новые правила и возможности, — елейным голоском пропищало нечто.

— В смысле?

— А никаких смыслов, акромя заведённого порядка. Правильнее будет тебе, раб божий, послушать и принять слова наши, — продолжало пищать создание, назвавшееся ангелом.

— Ой, ё! А, где сияние и одежды белые?

— Тебе зачем?

— Нууу, ангелы же такие. Свет от них и голос громоподобный. Разве нет?

— Слушай, мужик, ты время теряешь. Пока заупокойную поют ты должен изречь последнюю просьбу.

— Как это последнюю? А разве ещё можно? — удивился Пётр Валентинович.

После того как Пётр Валентинович провалился в бездонную яму, этот ангел был первый заговоривший с ним. Строго говоря, до него и разговаривать не с кем было — вокруг пустота. Кромешная бурая беззвучная пустота. До сих пор он просто летел то вверх, то вниз, предполагая, что умер. По банальной причине покинул молодой и полный сил мужчина насиженную земную благодать — умер, не приходя в сознание, в результате автомобильной катастрофы. Он как вляпался в столб, так и понёсся в неведомые дали, ничего не чувствуя. Сознание от бездействия и окружающей пустоты принялось анализировать падение. Пётр Валентинович вскоре констатировал сам себе смерть и даже смирился с безвозвратностью жизни.

И вдруг это чудо-юдо серое нарисовалось. Ангелом назвалось и последнюю просьбу предлагает. «Изречь надо», — говорит. Ну кто поверит? И как не поверить в тоже время!

«…яко Благ и Человеколюбец, яко Благ и Человеколюбец ослаби», — заунывно и тонкоголосо донеслось откуда-то сверху.

— А последняя просьба любой может быть? — торопясь и с какой-то дикой надеждой на утвердительный ответ спросил Пётр Валентинович.

— Да, она может быть любой. Господь велик и щедр! Вот будь моя воля, ни за что не позволил бы возвращения или посмертные дары. Затрат эмоционально-энергетических было бы меньше, а порядку больше, — пропищал ангел.

— Да не зуди ты про волю свою, — одёрнул Пётр Валентинович, — давай условия оглашай! Мне бы назад живым и здоровым вернуться. Очень надо…

Пётр Валентинович не обманывал. Он совсем не подготовился к уходу в мир иной. Дел незавершённых осталось немеряно. Завещание не написано, контракты левые не закрыты, в сейфе лежат. Там же, в рабочем сейфе, давно спрятаны компрометирующие его фото. Почему до сих пор не сжёг? Неизвестно. Понимал, что позирование нагишом в обнимку с голыми бабами заинтересует многих. Но, то ли потому, что эти фотографии пробуждали приятные воспоминания, то ли из чувства скрытой опасности, таящейся в их публикации, Пётр Валентинович не уничтожал компромат. Щекотал нервы, как говорится. Дощекотался… Теперь острое желание вернуться назад в мир живых людей и настоящих звуков подогревалось ещё и необходимостью избавиться от этих мерзких фоток.

«…остави и прости вся вольная его согрешения и невольная, избави его вечныя муки и огня геенскаго», — старательно выводили певчие.

— Условия простые — новопреставленный покуда читается заупокойная молитва волен изречь последнее желание. Можешь просить Господа о своём близком человеке, и будет исполнено, можешь через сны или мысли помочь любому живущему, можешь вернуться в мир живых. Решившему выбрать возвращение надлежит знать, что душа останется здесь.

— И всё? Душа останется… Да меня кто только не называл безд