Галина Шербова: Шанс удержаться во времени, выжить и не потерять себя даёт только память

— Галина, поздравляем Вас с заслуженной победой в конкурсе и благодарим за обстоятельное эссе.

— Большое спасибо! Благодарю организаторов конкурса и его жюри за высокую оценку моей работы.

— И всё же, сновелла как самостоятельный, хоть и совсем недавно появившийся жанр привлекает всё больше читателей. И уже не только в соцсетях, но и в печатных изданиях. Сновеллы Галины Бурденко отличаются от описаний снов другими авторами тем, что она нарочито не привносит в свои тексты, если можно так выразиться, «художественность». Не считаете ли Вы, что именно это делает сновеллу оригинальной? Именно это нравится читателю, привыкшему к традиционному, художественно обработанному описанию сновидения?

— Вопрос состоит из двух взаимоисключающих частей. Первая: сновелла рассматривается как самостоятельный жанр в литературе, то есть как произведение искусства. Вторая: оригинальность сновеллы заключается в изложении снов без художественной обработки, то есть без какого-либо творческого вмешательства. Таким образом, сновелла одновременно и произведение искусства, и никакого отношения к искусству не имеет. Суть произведения искусства — представить читателю, зрителю, слушателю некое авторское высказывание. Если же автор устраняется от высказывания, он тем самым лишает своё создание смысла, и мы стоим лицом к лицу перед необработанным материалом, перед хаосом и произволом.

— Галина Бурденко сложившийся писатель. Её стихи и рассказы опубликованы во многих журналах и сборниках, представлены на престижных фестивалях. Книга «Стоп-кадры» не прошла незамеченной, что по нашим временам можно считать успехом. Но сновеллы впервые опубликованы в сборнике «Русское восприятие». Разумеется, эти короткие произведения занимают далеко не первое место в творчестве Галины. Но, может быть, в общем контексте её творчества сновеллы как раз и представляют интерес именно в таком, неприукрашенном, виде, как они написаны автором?

— Не решусь оценивать автора, не будучи хорошо знакомой с его произведениями. Прочитав стихи Галины, которые были опубликованы в сборнике «Русское восприятие» после сновелл, я не высказалась о них в своём эссе, потому что они никак не были связаны с фантомами сновидений. Хотя вначале предполагала, что поэтическая подборка как раз и будет итогом творческого освоения снов. Учитывая, что я не рассматриваю представленные записи снов как художественные произведения, что подтверждают и Ваши слова: «…она нарочито не привносит в свои тексты… “художественность”», я не думаю, что это направление в таком виде имеет перспективы, в лучшем случае — это забавный эксперимент. Ведь удивительные сны могут присниться любому человеку, вовсе не литератору, поэтому способность видеть сны и помнить их не может быть критерием литературной одарённости.

— Вы, наверное, обратили внимание на ироничный тон сновелл Бурденко, усиленный незаметными авторскими ремарками. Не это ли, в частности, делает их привлекательными? Так сказать, сказка ложь, да в ней намёк.

— Да, я обратила внимание на ироничный авторский комментарий в некоторых случаях, что отметила и в своём эссе. Пожалуй, авторский комментарий — один из возможных инструментов для адаптации сна в реалиях художественного творчества. Но тогда комментарий и должен быть тем художественным приёмом, который придаст тексту направление и структуру. Однако в представленных сновеллах авторский комментарий лишён руководящей нагрузки и, как следствие, воспринимается необязательным.

— Сновелла, нравится нам или нет, это жанр XXI века, своего рода преодоление агрессивного постмодернизма. Но и возвратом к традиции сновеллу не назовёшь. А как бы Вы классифицировали этот жанр, если бы перед Вами встала такая задача?

— «Сновелла» такое загадочно-красивое слово, что его очень хочется куда-то пристроить. Но при всей моей симпатии к нему, не вижу куда. Насколько мне известно, литературные жанры отличаются своими системами построения — говоря попросту, техническими характеристиками. Сновелла как художественное произведение на тему увиденного сна неизбежно будет воплощена в одном из уже существующих жанров. Но если рассматривать сновеллу как необработанную информацию сна, то такие тексты, да, можно вывести в отдельный жанр, где главной технической характеристикой будет бессистемность. Сновеллу я бы назвала не жанром, а направлением в литературе, пытающимся отыскать баланс между бессознательным и художественным.

— Галина, работа над эссе помогла Вам осознать и сформулировать принципы, по которым сны вливаются в литературу? Или эти принципы Вы для себя давно сформулировали, а эссе явилось своего рода их фиксацией?

— Работа над эссе позволила сконцентрироваться на интересной теме. Но, думаю, нет никаких особых принципов, по которым сны вливаются в литературу. Есть один общий принцип — наличие яркого и уникального впечатления или переживания. И не важно, откуда оно поступило, из яви, из сна, из чьего-то рассказа. Использование в литературе образов из снов достаточно распространённое явление. Но если автор сделает ставку только на произведения, имеющие в основе собственные сны, он окажется в тупике. Потому что творчество — это когда итог зависит от тебя, от твоей сознательной деятельности, а сны — тут от тебя ничего не зависит.

— Галина, что, по Вашему мнению, обязательно должно присутствовать в описании сна, а чего ни в коем случае не должно быть, если сон приводится в тексте художественного произведения, чтобы читатель поверил, что это именно сон, а не подделка и не произвол автора?

— Для меня нет никакой разницы, что послужило первоисточником, реальный сон или авторская выдумка. Автор очаровывает читателя художественной реальностью, созданной из того материала, который счёл необходимым использовать. И мне лично при чтении «Мистерий» совершенно не важно, откуда Гамсун почерпнул образ слепых ангелов. Как и совершенно очевидно, что Пушкину не снился сон Татьяны. А Михалкову сон упрямого Фомы:

Однажды

Приснился упрямому сон,

Как будто шагает по Африке он…

Читая, мы погружены в ауру художественного произведения, а кухня и ингредиенты, при помощи которых писатель его создал, отодвигаются далеко за пределы этой ауры. Если же, читая, мы отвлекаемся на интерес именно к кухне и задаёмся посторонними вопросами — приснился сон или это изобретательная выдумка? — значит, автор не справился со своей задачей.

— Как Вы думаете, сновидения и космос имеют что-то общее? Если да, то что? Если нет, то почему?

— Сходство, полагаю, — в стихийной сущности того и другого, когда человек не имеет на них никакого влияния. Зато они владеют им полновластно. Человек лишь обольщается или занимается самоутешением, думая, что он имеет здесь какую-то взаимность. Он может только жить с этим и как-то пользоваться. В отношении космоса как пространства, наполненного материальными объектами, человек может быть агрессивен. В отношении снов он не может даже этого.

— Каков залог бессмертия человечества, на Ваш взгляд? Искусство? Литература? Медицина? Высокие технологии и биоробототехника?

— Шанс удержаться во времени, выжить и не потерять себя даёт только память. Вопрос в том, как закрепить память, если новые поколения безразличны к тому, что происходило не с ними, а старые впадают в деменцию. Можно закрепить в разнообразных носителях. Искусство в первую очередь. Живопись, скульптура и архитектура — они говорят на всех языках и не устаревают. Искусство закрепляет мировую память. Литература говорит на родном языке и закрепляет память своего отечества. Современная информационная война хорошо иллюстрирует борьбу с памятью и ловкую подмену ориентиров. И если не знаешь, кому сегодня верить, верь своим основам, верь Пушкину.

— Что бы Вы могли пожелать Вашей тёзке Галине Бурденко и другим авторам, которые захотели бы попробовать свои силы в жанре сновеллы?

— Не останавливаться на том, что способен сделать любой: увидеть сон и записать его в первозданной чистоте, даже если это нравится читателю. Только творческое усилие и развитый вкус писателя извлекают из хаоса художественное произведение.

Не потребитель воспитывает мастера, а мастер воспитывает его. Единственное и весьма благородное участие читателя в творческом процессе — роль собеседника, к которому обращается писатель со своими выводами, мыслями, вопросами.

Беседу вёл Роман Назаров