«Моё главное намерение, — писал гениальный Филидор в своей книге “Анализ шахматной игры” (1749), — предложить публике новинку. Я имею в виду игру пешек. Они являются душой партии. Только они создают атаку и защиту; их расположение решает участь партии».
Истины на все времена! Много лет спустя Анатолий Евгеньевич Карпов в книге «Сестра моя Каисса» (1990) описал, как он видел шахматные фигуры в своём детстве: «Понятно: пешки не только создают рисунок для всей картины, они — еще и почва, фундамент любой позиции. На них опираются, за ними прячутся, ими пробивают любые преграды». «Офицеры (почему взрослые называют их “слонами”, я пойму еще очень нескоро), словно пулемётчики, должны занимать ключевые позиции, поддерживая оттуда свою пехоту». «Конница должна стоять в засаде — это тоже понятно. Она пугает не столько своей силой, сколько непредсказуемостью. И её атаки — это чаще просто демонстрации. Но при этом нужно глядеть в оба, не пропустить момент, когда ей нужно трубить отход, потому что для врага нет большего удовольствия, чем, заманив твою конницу в ловушку, расстрелять её в упор».
Александр Александрович Котов в книге «Шахматное наследие А. А. Алехина» задаётся вопросом: «Как ставить свои пешки: на поля, по которым ходят слоны, или держать их на полях противоположного цвета? В этом вопросе не все ещё должным образом разбираются. Как это ни странно звучит, но участники межзонального турнира в Сальтшёбадене 1952 года помнят, как один известный гроссмейстер, хорошо играющий миттельшпиль, но, видимо, мало занимавшийся эндшпилем, с жаром утверждал, что в отложенной позиции слонового эндшпиля его позиция лучше, потому что его пешки стоят на полях цвета слона и все защищены этим слоном. Конечно, это печальное заблуждение. Пешки в слоновом эндшпиле нужно обязательно ставить на поля, противоположные цвету слона, так как при этом они не подвергаются атаке слона неприятеля, не мешают действию собственного слона, и даже, наоборот, помогают ему, так как совместно с ним отнимают у противника максимум полей».
Другой вечный вопрос — кто сильнее, конь или слон? Роберт Фишер в комментариях к своей партии с Палом Бенко (первенство США, 1963/64) не одобряет шестой ход соперника, объясняя это просто: «Чёрные собираются разменять слона на коня». Фишер не любил таких разменов. Он уважал Говарда Стаунтона, чья оценка сравнительной силы шахматных фигур была такова: конь равен 3,05 пешки, слон — 3,50, ладья — 5,48, а ферзь — 9,94 пешки. Стаунтон знаменит и тем, что спроектировал новую форму шахматных фигур, получившую название стаунтоновской. Она стала общепризнанной.
Король не оценивается в пешках, он уникален. Вот что пишет о нем Ройбен Файн в книге «Психология шахматного игрока» (1956): «Это фигура, которая дала название всей игре: английское слово chess происходит от персидского “шах”, что и означает “король”, примерно то же наблюдается во всех языках».
В русском языке слово «ферзь» мужского рода, однако английское слово Queen (королева) женского рода. Ройбен Файн считает, что ферзь (Queen, королева) «символизирует женщину или образ матери. До проникновения шахмат в Европу (XIII век) Ферзь не был такой мощной фигурой, какой он является сейчас. Очевидно, это прямое отражение различного отношения к женщине на Востоке и Западе».
В шахматной игре очень важны форпосты, опорные пункты. Неопытный шахматист может пойти в неподготовленную атаку, и его фигуры будут отброшены. Мудрее поступает тот, кто создаёт форпосты. Говоря об игре ладей, Арон Исаевич Нимцович писал в книге «Моя система» (1925): «Другими словами, чтобы сломить сопротивление противника на открытой линии, на ней создаётся форпост, но при этом неуклонно имеется в виду 7-я горизонталь у противника, занятие которой является идеальной (конечной) целью всякого манёвра в открытой линии».
А какой самый важный принцип игры в ладейных окончаниях? В предисловии к вышеупомянутой книге Нимцовича Михаил Нехемьевич Таль писал: «Я, например, с детства и навсегда запомнил чёткую формулировку Тарраша, дающую шахматисту рецепт поведения в ладейном эндшпиле: “ставь ладью позади проходной пешки, всё равно, своей или неприятельской”».
Давид Ионович Бронштейн советовал юным шахматистам: «Смело ставьте коня в центр, подоприте его пешкой и никого не бойтесь».
Однако у всякого правила есть исключения. Ян Хейн Доннер в партии с Бентом Ларсеном (Бевервейк, 1960) всё сделал «по-Бронштейну» — поставил коня в центр и подкрепил его пешкой. Однако дальнобойные фигуры Ларсена заставили его капитулировать. Любивший парадоксы победитель написал: «Но что мне действительно хочется сделать в связи с настоящей партией, это спросить: зачем чёрный конь находился на d4?»
