Глава VIII

Как же он волновался, когда шёл на первое занятие. Ещё бы! Вдова знаменитого композитора, сама известнейший музыкальный критик… Ведь попросит спеть гаммы, а он от страха ни в одну ноту не попадёт. А ещё учился в музыкальной школе. Вот позор-то будет! Ощущение, что его тревожные предчувствия вот-вот получат самое ужасное подтверждение, что он в шаге от самого оглушительного в своей жизни провала, усилилось вместе с болезненным звоном в ушах, слившимся с птичьей мелодией дверного звонка, тотчас как он нажал его кнопку.

Дверь открыла миловидная девушка. Да не просто миловидная, а чудо-красавица, как заметил Кирилл, когда вошёл в просторную прихожую, и, вслед за щелчком выключателя, в светильнике на потолке вспыхнул яркий свет энергосберегающей лампы. Круглая и большая, точно перезревшее и готовое сочно упасть яблоко украинской донешты, она скоро разгоралась от жёлтого приглушённого света к белому яркому. Девушка отступила к проёму распахнутой двери в комнату, откуда выглядывал белый рояль, и в этом обрамлении, даже в своём без всяких украшательств тёмно-сером шерстяном платьице, облегающем её стройную фигурку, предстала, точно на парадном портрете. Кирилл окончательно растерялся и даже забыл поздороваться. Так они стояли и смотрели друг на друга. Наконец девушка спросила:

— Вы, собственно, к кому? — и сама удивилась нелепости своего вопроса: ведь он снизу по домофону вполне прилично представился: «Это Кирилл Корольчук. Я к Лилии Петровне».

— А я к… — Кирилл запнулся и уставился на белеющий в комнате рояль.

— Очевидно, к Лилии Петровне? — девушка вздёрнула подбородок и широким жестом забросила за плечо свою толстую, до пояса, жгуче-чёрную косу. — Ба-а, тут к тебе симпатичный молодой человек! — крикнула она в сторону с лёгкой ухмылочкой, и тут же вновь сама себе удивилась и смутилась от этой своей бесцеремонности.

Лилия Петровна вошла в прихожую из кухни, вытирая руки посудным полотенцем, аляповато украшенным крупными маками:

— Кирилл?

— Да-а…

— Оч-ч-ень хорошо! Ждём-с, ждём-с, Юрочка про вас мне много рассказывал. Ну-с, что стоим-то у дверей?! Катюха, ну-ка приглашай кавалера.

— Скажешь тоже, — пробурчала Катя себе под нос. — Сразу уж и кавалера.

Не обращая внимания на внучкин упрёк, Лилия Петровна продолжала с энтузиазмом шпрехшталмейстера:

— Давайте сразу на кухню, — скомандовала она. — Поди, голодный, как…

— Нет-нет, спасибо! — Кирилл, словно защищаясь, замахал перед грудью руками. — Я не хочу.

— Ну конечно, рассказывай мне! — парировала Лилия Петровна, неожиданно переходя на «ты». — Я по глазам вижу, что голодный. В Москве пока из одного конца в другой доберёшься — проголодаешься, — и она направилась из прихожей на кухню, призывно взмахнув полотенцем, словно победным штандартом: — За м�