Второй в истории шахмат чемпион мира родился в 1868 году в небольшом городке Берлинхене в провинции Бранденбург. Семья была многодетной. Отец Эмануила Ласкера занимал должность кантора местной синагоги.
Эмануил отличался незаурядными математическими способностями. Восьмилетний мальчик в уме перемножал двузначные числа. Он был отправлен в школу в Берлин, где его приняли в класс на два порядка выше класса его сверстников.
Играть в шахматы его научил старший брат Бертольд. Оба играли в кафе на ставку, тем самым зарабатывая себе на пропитание. Отсюда привычка Эмануила играть каждую партию так, будто это последний и решающий поединок.
Практика игры на ставку развила в юноше умение мгновенно оценивать будущего соперника. В кафе входил новый посетитель, и требовалось быстро понять, что он за человек и чего от него ждать как от шахматиста. Ласкер смолоду стал психологом, и это станет основой его побед.
В годы учебы Ласкер начал участвовать в турнирах, а с 1889 года он сражался за доской в международных соревнованиях. В 1889—1890 годах он выиграл матчи у Барделебена, Мизеса и других сильных соперников.
Ласкер поселился в Англии. Он выиграл двухкруговой турнир в Лондоне и разгромил в матчах Блэкберна и Берда.
После этого он отправился в США, где с успехом гастролировал. Ласкер с блеском выиграл турнир в Нью-Йорке и победил Шовальтера — одного из сильнейших американских шахматистов.
Ласкер бросил вызов чемпиону мира Стейницу. Их первый матч состоялся в 1894 году в Нью-Йорке, Филадельфии и Монреале. Организаторами выступили шахматные клубы США.
«Сознаюсь, мне предстоит самая трудная борьба, и, чтобы иметь возможность побить Стейница, мне придется напрячь все свои силы, чтобы играть лучше и более глубоко обдумывать свои комбинации, чем мне до сих пор приходилось. Думаю, что предстоящий матч будет самым важным изо всех до сих пор состоявшихся», — заявил Ласкер.
Матч 26-летнего Ласкера и 58-летнего Стейница начался исключительно по-боевому. Соперники выиграли по две партии. Равновесие сохранялось до 7-й партии, в которой Ласкер сумел вывести Стейница из равновесия и одержать победу. Чемпион был сломлен. Ласкер выиграл матч со счетом 10 : 5.
«В целом можно сказать, — писал в журнале «Дойче шахцайтунг» немецкий мастер Курт фон Барделебен, — что Ласкер в полном смысле слова является последователем современного направления: его игра мало агрессивна, комбинации лишены блеска, но он обладает здоровым пониманием позиции; его игра прежде всего отличается крайней осторожностью, поэтому очень трудно успешно провести против него атаку. Атакует он обычно только тогда, когда обладает явным преимуществом или если оказывается в худшем положении и игра на защиту не оставляет никаких надежд».
Матч-реванш Стейниц—Ласкер был проведен в Москве (ноябрь 1896 — январь 1897). Как и первый поединок, он игрался до 10 побед без учета ничьих.
Партии матча проходили в помещении Московского собрания врачей на Большой Дмитровке. Ласкер одержал сокрушительную победу над 60-летним Стейницем, который к тому же был нездоров. Чемпион мира сохранил свое звание.
Ласкер был лишь третьим на турнире в Гастингсе в 1895 году, пропустив вперед Пильсбери и Чигорина, но взял первые призы в Санкт-Петербурге (1895/1896), Нюрнберге (1896), Лондоне (1899) и Париже (1900).
Любители шахмат долго ждали следующих матчей на высшем уровне. Ласкер уверенно победил восходившую звезду Фрэнка Маршалла (в 1907 году), затем Зигберта Тарраша, дважды Давида Яновского.
Достойным соперником Ласкера был Карл Шлехтер. К разгромным победам Ласкера все привыкли, однако здесь все было иначе: чемпион мира с трудом свел матч вничью, выиграв последнюю партию.
В турнирах Ласкер играл нечасто, но с неизменным успехом. В 1909 году он поделил 1—2 места на международном турнире в российской столице, а в 1914 году взял там первый приз, опередив главных соперников.
Ласкер обыграл в личной встрече Капабланку и так описал свои впечатления об этом событии: «Зрители, затаив дыхание, следили за последними ходами. То, что позиция черных безнадежна, было очевидно даже зеленому новичку. И вот Капабланка положил своего короля. Несколько сот зрителей разразились такой овацией, какой я еще никогда не слышал за всю свою карьеру шахматного игрока. Это было похоже на совершенно спонтанные громогласные аплодисменты в театре, когда от испытываемой радости ты чуть ли не теряешь сознание».
«Ласкер получил, — писал Зигберт Тарраш, — за свое участие в турнире громадную сумму — 4000 рублей. Я нахожу ее не слишком высокой. Кто еще смог бы играть такие партии! Меценаты не бросают денег на ветер, и если Ласкер впредь будет играть как в этом турнире, то он заслуживает больших, гораздо больших гонораров».
В годы Первой мировой войны Ласкер жил в Берлине и сыграл шесть партий с Таррашем, позволив сопернику сделать в них лишь одну ничью.
После долгих переговоров Ласкер сошелся в поединке с новым претендентом на мировое первенство — Хосе Раулем Капабланкой. Матч проходил в Гаване в 1921 году, и 53-летнему Ласкеру было трудно противостоять молодому сопернику в необычных для европейца климатических условиях. Он не смог выиграть ни одной партии, десять свел вничью, проиграл четыре, после чего сдал матч.
В 14-й партии у Ласкера было преимущество, но он вдруг начал бесцельно передвигать фигуры, будто боясь подставить их под удар. «Партия складывалась для меня хорошо. Но к исходу четвертого часа я был почти истощен и несколькими явными промахами уничтожил весь свой стратегический план. Как сквозь туман смотрел я на шахматную доску, и голова у меня подозрительно болела».
Ласкер играл матч на первенство мира по соображениям в первую очередь материальным, хотя условия соревнования его не во всем устраивали.
В своей брошюре «Мой матч с Капабланкой» Ласкер писал:
«Шахматный мир слишком легко относился к своим обязанностям… среди шахматистов установилось мнение, что таких обязанностей вообще не существует. Когда какой-нибудь юный талантливый игрок возносится до небес, неудивительно, что он отдается игре и видит в том свое призвание. Это очень нравится шахматному миру… а молодой человек находит удовлетворение в лести и похвалах. Но позже, когда он становится зависимым он шахмат, некуда уже обращаться, и быстро наступают нищета и разочарование. И это лежит на совести шахматного мира.
Конечно, мне возразят, что шахматы не могут быть профессией. Но миллионам шахматистов, разыгрывающих опубликованные партии маэстро, учась на них и получая духовное наслаждение, не следовало бы держаться такой точки зрения. Опираясь на подобные аргументы, музыкальный мир мог бы лишить куска хлеба… талантливых музыкантов, что, конечно, было бы явной несправедливостью. Только те, кто всецело посвящает себя определенному делу, могут дать что-нибудь великое в этой области».
Ласкер пришел к выводу о необходимости введения авторского права мастеров на текст сыгранной ими партии. Он считал, что шахматная партия является «продуктом творчества двух больших личностей».
«…Я путем долгих переговоров с Капабланкой, — писал Ласкер, — условился, что партии матча останутся нашей собственностью…» Далее он с сожалением отмечает, что это условие не было соблюдено.
После проигрыша матча Капабланке великий мыслитель вовсе не утратил практической силы. Он доказал это победами на турнирах в Остраве (1923), Нью-Йорке (1924, впереди Капабланки, Алехина и других сильнейших мастеров).
В феврале 1924 года Ласкер провел гастрольные выступления в Москве и Ленинграде. Он пробыл в СССР 16 дней. Экс-чемпион мира читал лекции, давал сеансы одновременной игры, провел шесть показательных партий с мастерами. Ласкер с похвалой отозвался об игре советских мастеров и отметил, что шахматисты СССР идут своим самобытным путем к высоким достижениям.
Победа на крупнейшем международном турнире в Нью-Йорке — выдающееся спортивное достижение Эмануила Ласкера. Этот турнир собрал всю мировую шахматную элиту.
«16 марта в 1.45 дня в японском зале отеля, богато украшенном в различные национальные цвета участников турнира, прошла жеребьевка первого тура, — писал Норберт Л. Ледерер, организатор соревнования. — По решению комитета порядок туров не намечался заранее, но каждый раз тянули номер, который и устанавливал, какой именно тур играется в данный день. Таким образом, никто из участников не мог знать заранее, с кем ему придется играть, и этим значительно повысилась острота борьбы. Случай предоставил Эм. Ласкеру в первом туре быть свободным; зато во втором туре он свел его с Капабланкой и, таким образом, приготовил бывшему чемпиону подобающий дебют». Партия с Капабланкой окончилась вничью.
В 1-м Московском международном турнире в 1925 году Ласкер пропустил вперед лишь отлично игравшего Боголюбова, но вновь опередил Капабланку.
О встрече с Ласкером в тот период, когда экс-чемпион мира на время отошел от шахмат, рассказал С. Флор: «Молодым корреспондентом пражских газет я впервые попал в Берлин осенью 1928 года. Пульс мой сильно бился, когда я приближался к столице Германии. Еще бы! Вот-вот я увижу участников турнира: живых Капабланку, Нимцовича, Шпильмана, Рубинштейна, Рети, Маршалла, Тартаковера! А если мне особенно повезет, может быть, в качестве зрителя на турнир зайдет доктор Эмануил Ласкер, житель Берлина. Не теряя времени, я поспешил в кафе «Кёниг» на Унтер ден Линден и узнал всех гроссмейстеров по их фотографиям. Вот они, о которых я столько читал! Я был предельно счастлив и полон впечатлениями о первом вечере в Берлине.
Но среди зрителей Ласкера не было. Говорили, что он меньше стал интересоваться шахматами, увлекается бриджем, и что обычно он посещает другое берлинское кафе. Поздно вечером, если хотите ночью, я нашел это кафе (кажется, «Триумф»), где и в самом деле был Ласкер. Он играл в бридж. Очень поздно игра кончилась, и мне каким-то образом удалось примкнуть к небольшой группе людей, которые пешком провожали гроссмейстера до его дома. Про шахматы говорили совсем мало, больше про бридж, скат и Го. Я молчал и даже не беспокоил Ласкера вопросами, которые, вообще-то, как корреспондент обязан был задавать. Был просто счастлив, что иду по Берлину рядом с великим человеком.
Несколькими годами позже я провожал Ласкера в гостиницу «Палас» в Праге. Это было после сеанса одновременной игры, который затянулся до утра. Ласкер был очень спокойным и выдержанным человеком. Он не торопился в жизни, не торопился и в шахматах. Даже во время сеанса любил поразмышлять. В Праге он вдруг попросил кресло: это интересная позиция, надо подумать! Не удивительно, что этот сеанс против сильных пражских шахматистов так затянулся…
Ласкер был очень здоровый человек, несмотря на то, что он много курил и, как правило, поздно ложился спать. Да он, собственно говоря, по строгому спортивному режиму никогда и не жил. Но свои силы умел беречь и умел хорошо отдыхать».
26 ноября 1932 года Эмануила Ласкера встречали в Каунасе. Литовский шахматист Владас Микенас вспоминал:
«Несмотря на свои 64 года, Ласкер выглядел хорошо. Великий шахматист оказался скромным, даже слишком скромным, обаятельным, большой культуры человеком. Когда на устроенном в его честь ужине он услышал восторженные слова о нем, то спокойно и с достоинством ответил: «Я не великий Алехин, я только простой Ласкер!» Чувствовалось, что в эти минуты Ласкер в мыслях вернулся в свое шахматное прошлое.
На следующий день состоялось его выступление. Ласкер не обошел вниманием ни одного корифея, особо остановился на Стейнице, но о себе не обмолвился ни словом. А ведь после Стейница началась его эра, его 27-летнее царствование на шахматном престоле. В заключение своего выступления Ласкер лестно отозвался о новом чемпионе мира Александре Алехине.
Еще через день он давал сеанс одновременной игры. Желающих, конечно, было много, но ограничились участием 22 лучших шахматистов Литвы, в числе которых были все члены сборной олимпийской команды. Сеанс продолжался 7 часов и был прерван в 3 часа утра: одну партию Ласкер выиграл, одну проиграл и двенадцать закончились вничью. Остальные партии были переданы на присуждение, во всех был зафиксирован мирный исход. Интересно, что ни один из участников сборной Литвы не одержал победу! Играл Ласкер восхитительно, держался превосходно, хотя на другой день и жаловался на усталость. За время сеанса Ласкер выпил 12 чашечек черного кофе и выкурил целую коробку кубинских сигар. И все это в 64 года!
Ласкер посетил и другие города Литвы — Клайпеду и Таураге. Везде его встречали гостеприимно, с большой любовью.
Итак, Ласкер вернулся в шахматный мир. Выступление 67-летнего Ласкера на международном турнире в Москве в 1935 году было ошеломляющим: ветеран не проиграл ни одной партии в сильнейшем по составу турнире. Ничего подобного в мировой шахматной истории еще не было!»
Новый период шахматной активности Ласкера начался на 66-м году жизни. На крупном турнире в Цюрихе (1934) он был пятым, в Москве (1935) — третьим, в следующем году в Москве Ласкер занял шестое место.
После турнира в Ноттингеме (1936) Алехин написал: «Я считаю для себя почти невозможным критиковать Ласкера — так велико мое восхищение им как личностью, художником и шахматным писателем. Я могу только установить, что Ласкер в свои 67 лет благодаря своей молодой энергии, воле к победе и невероятно глубокой трактовке вопросов шахматной борьбы остается тем же Ласкером, если не как практический игрок, то как шахматный мыслитель».
В свою очередь, Ласкер так написал о проигрыше Алехиным матча на первенство мира: «Кто не проигрывает, тот не двигается вперед. Это железный закон, справедливый для всего живого… Перед Алехиным поэтому стоит задача — учесть уроки своего поражения, и тот ему не друг, кто хочет его уговорить, будто это поражение меньше им заслужено, чем прежние его победы».
«Ласкер был желанным гостем на любом континенте, — писал С. Флор. — Много друзей у него было и в Голландии. Там я встречался с ним неоднократно, например, в конце матча на первенство мира Алехин—Эйве. Не всем известно о конфликте между организаторами этого матча и Алехиным. Разумеется, во время матча Алехин пользовался гостеприимством голландцев. Что такое полное гостеприимство? Пить и есть. Пить можно простую воду, минеральную воду и… что-нибудь покрепче. Кушать можно скромно и можно заказать еду подороже. Голландцы были неприятно удивлены получением счета на большую сумму за напитки и икру. Они считали, что не обязаны оплачивать этот счет Алехина.
В Амстердаме находился Ласкер, и голландцы заявили, что они поступят так, как скажет доктор Ласкер.
— Скажите, пожалуйста, уважаемый доктор, обязаны ли мы уплатить за напитки и икру Алехина?
Доктор Ласкер ответил: «Дайте мне немного подумать». Экс-чемпион мира взял сигару, закурил и, немного подумав, принял следующее соломоново решение:
— Видите ли, господа, Алехин является формально французом, ибо у него в кармане французский паспорт. Но в душе, по своему характеру Алехин — русский человек. Он привык иногда выпить рюмочку и скушать икру. Поэтому я считаю, вы должны оплатить счет Алехина в гостинице «Карлтон».
Решение мудрого Ласкера, который пользовался большим авторитетом, было окончательным и обжалованию не подлежало».
Ласкер не вернулся в Германию, где установилась фашистская диктатура. Он жил в Москве и получил работу в Институте математики Академии наук СССР. В 1937 году Ласкер и его супруга уехали в США. Здесь экс-чемпион мира провел свои последние годы и умер в Нью-Йорке в 1941 году.
«На шахматной доске лжи и лицемерию нет места. Красота шахматной комбинации в том, что она всегда правдива. Беспощадная правда, выраженная в шахматах, ест глаза лицемеру», — сказал Эмануил Ласкер.
Ласкер был доктором философии в области математики. Он не только великий шахматный игрок, но и теоретик, литератор, автор пьесы для театра, написанной вместе с братом Бертольдом, и проекта социальных реформ «Община будущего». Ласкер внес вклад в развитие ряда наук и дисциплин и философию борьбы в ее самом широком смысле.
В 1904—1909 годах он редактировал журнал «Ласкерс чесс мэгэзин», издававшийся в Нью-Йорке. На страницах своего журнала Ласкер в популярной форме раскрывал идейное и философское содержание игры в шахматы. При этом он давал своеобразные оценки событий шахматной жизни.
Система игры Ласкера была основана на сочетании логики, высочайшей техники и индивидуального психологического подхода к сопернику. В разыгрывании эндшпиля ему не было равных. «Практическому эндшпилю принадлежит будущее!», — говорил Ласкер.
Основа шахматного мастерства — «разумный план», который «делает нас героями». Напротив, его отсутствие «превращает в малодушных глупцов»!
Шахматы — в определенном смысле модель человеческого бытия. Для Ласкера игра за доской была продолжением жизненной борьбы, и это порой превращалось в борьбу за выживание. Ласкер потерял свои денежные сбережения во время Первой мировой войны ввиду огромной инфляции денежных знаков и вынужден был вновь добывать себе средства для жизни.
Он ясно выразил парадоксальную мысль, что за доской игрок не всегда должен делать объективно сильнейший ход. Важно вывести соперника из равновесия, делая самые неприятные для него ходы, учитывающие особенности психики партнера. Ласкер добился огромных успехов на этом пути, играя все лучше против одних и тех же соперников. Его принцип — «играю против конкретного человека», а не против фигур. И при этом он никогда прямо не писал и не говорил о применявшихся им приемах психологической борьбы.
Часто он проходил через проигрыш, «устремляя партию прямо к пропасти» (Р. Рети), но все же заставлял соперника ошибаться.
«В равных позициях зачастую возникает необходимость пойти на те или иные ослабления», — сказал Ласкер в 1925 году. Таким образом позицию можно разбалансировать и создать ситуацию, в которой риск ошибок повышается. А использовать чужие промахи Ласкер умел бесподобно.
Он написал фундаментальный «Учебник шахматной игры», который служил и продолжает служить нескольким поколениям шахматистов. Основой его комментариев являются шахматные планы и идеи. Ласкер рассказывает не только о том, что делали игроки, но и том, что они замышляли и на что рассчитывали. Партии завершаются обобщениями, повышающими уровень шахматной культуры читателя.
В своем учебнике он привел более ста примеров позиционной игры, но почти целиком это были чужие партии. Свою он показал лишь одну, да и то проигранную! Ласкер был исключительно скромен.
Он отличался уважительным и дружелюбным отношением к шахматным партнерам и людям вообще. Ласкер умел подчеркивать сильные стороны соперников и находил для них добрые слова.
Этот мыслитель играл не только в шахматы, но и в другие игры, основанные на логике и расчете. Доктор Ласкер много занимался вопросами общей теории игр и даже придумал свою игру, назвав ее «Lasca». Она была похожа на шашки, а игроки брали фигуры-шашки в плен и освобождали их. При этом получались красивые комбинации, однако увлечь общество этой игрой Ласкеру не удалось.
Альберт Эйнштейн в предисловии к книге доктора Ханнака «Эмануил Ласкер. Биография чемпиона мира» написал:
«Эмануил Ласкер несомненно был одним из самых интересных людей, с которыми мне довелось познакомиться в последние годы…
Мало у кого можно найти столь исключительное, как у Ласкера, сочетание независимости личности с горячим интересом ко всем крупным проблемам человечества…
Не раз в наших беседах мне принадлежала роль слушателя, ибо творческой натуре Ласкера было более свойственно излагать свои собственные идеи, нежели воспринимать чужие.
Несмотря на его жизнеутверждающее мировоззрение, я находил в его личности трагические черты. Необычайная мощь его ума, без которой нельзя быть шахматистом, всегда была связана с шахматами, и дух этой игры доминировал, даже когда речь шла о философских или общечеловеческих проблемах.
И все же мне казалось, что шахматы для него были скорее средством существования, нежели смыслом жизни. Подлинные его интересы были связаны с проникновением в науку, в красоту ее логических построений, красоту, покоряющую всякого, кто хоть раз испытал ее воздействие».
Г. Пильсбери — Эм. Ласкер. Санкт-Петербург, 1896. Ферзевый гамбит. 1. d4 d5 2. с4 е6 3. Кс3 Кf6 4. Кf3 с5 5. Сg5 сd 6. Ф : d4 Кс6 7. Фh4 Се7 8. 0—0—0 Фа5 9. е3 Сd7 10. Крb1 h6 11. сd еd 12. Кd4 0—0 13. С : f6 С : f6 14. Фh5 К : d4 15. еd Се6 16. f4 Лас8 17. f5 Л : с3 18. fе Ла3 19. еf+ Л : f7 20. bа Фb6+ 21. Сb5 Ф : b5+ 22. Кра1 Лс7 23. Лd2 Лс4 24. Лhd1 Лс3 25. Фf5 Фс4 26. Крb2 Л : а3 27. Фе6+ Крh7 28. Кр : а3 Фс3+ 29. Кра4 b5+ 30. Кр : b5 Фс4+ 31. Кра5 Сd8+. Белые сдались.


Хосе Рауль Капабланка
Ласкер и Капабланка
Эмануил Ласкер
